Хозяин теней 6 - Екатерина Насута

сделать вид, что не замечает этакого непотребства. Он ещё секунду или две пялился в окно, точно собираясь с силами. Вот подавил вздох и, повернувшись, сказал:

— Помнится, перед каникулами каждый из вас получил индивидуальное задание.

Ответом был неровный гул голосов.

Нервный даже.

— Хотелось бы верить, конечно, что вы не отлынивали и выполняли его в точности и с тем с не меньшим старанием, нежели в классе. Однако, как человек науки, я предпочитаю вере эксперимент. Его и проведем.

Он подошёл к столу и, поставив на него кофр, вытащил хрустальный шар.

То есть, на первый взгляд эта штуковина походила именно на хрустальный шар, правда, водружённый на деревянную шкатулку. Полагаю там, под защитой полированного дерева, и скрывался основной механизм. Я окончательно проморгался. Кажется, сейчас будет интересно.

— Помните, что это такое?

— А вы новеньким расскажите! — влез Тиханько. — Они не знают!

— Возможно, что им и не нужно, — очень спокойно ответил Эразм Иннокентьевич. — С другой стороны, знание лишним не будет. Господа, вас проверяли при поступлении?

— Мы контрольные писали, господин учитель, — ответил я, поднимаясь, но Эразм Иннокентьевич лишь отмахнулся.

— А на наличие дара?

— Нет, — ответил Метелька и головой покачал. — Откуда у нас дар? Мы, господин учитель, люди простые…

— Как знать, как знать… упущение, однако. Но мы его исправим. Прошу.

— Но… — Метелька поглядел на меня.

— Прошу, — чуть громче повторил Эразм Иннокентьевич. — Не стоит опасаться. Процедура совершенно безболезненная. Просто попытайтесь. Вдруг в вас дремлет дар? Это ведь откроет совершенно иные жизненные перспективы.

— Откуда? — Метелька сверлил шар взглядом.

— Скажем так… я как раз провожу исследование. Статистическое. И полученные данные явственно доказывают, что изначально даром обладает куда большее количество детей, нежели принято считать. Просто одни его развивают, а другим… — он сделал паузу, но всё же, чуть поморщившись, закончил. — Не до того. Поверьте, никто вас не обяжет становится дарником…

Его — да.

А вот мне что делать? Как эта штука работает?

Метелька вздохнул и выбрался из-за парты. К столу он подходил с опаской. И руки за спину спрятал, на всякий случай. Но Эразм Иннокентьевич лишь улыбнулся.

— Ваши опасения понятны, но верю, что вы, будучи человеком разумным, их преодолеете. Просто положите на шар руки и расслабьтесь. Сейчас я включу… механизм, если кто забыл, работает на смешанной энергии. Электрический импульс, касаясь ядра, приводит в движение…

Шар потускнел, а потом побелел, будто внутрь плеснули молоко.

— … силовые потоки в электромагнитном поле стабилизируются, переходя в состояние равновесия.

Цвет, изначально неровный, сделался равномерным и более густым, что ли? Во всяком случае, шар теперь гляделся монолитным, словно вытесанным из куска мрамора.

— Однако пребывают в состоянии возбуждённом, а следовательно, чувствительном к изменениям силы. И реагирующим на них.

Метелька чуть хмурился, но руки не убирал.

— Сейчас ощутите лёгкое покалывание. Или не ощутите, — голос Эразма Иннокентьевича был напрочь лишён эмоций. — И изменение окраски шара покажет, есть ли у вас дар.

Окраска не изменилась.

— Можете озвучить ваши ощущения.

— Щекотно, — подумав, сказал Метелька. — Будто кто-то под кожей пёрышком водит.

— Что ж, к сожалению, дара у вас нет, хотя… — Эразм Иннокентьевич обошёл шар. Потом повернул его другой стороной, демонстрируя белесое пятнышко. — Любопытно… ощущение, что несмотря на отсутствие дара вы несёте эхо чужой силы… и силы тёмной. Так бывает при использовании артефактов, а потому, если кто-то из вас имеет при себе таковые, то настоятельно прошу оставить их на столе.

— Так… нет. Откуда? — Метелька пожал плечами. — Может… это… ну… мы там проваливались. На ту сторону. И бомбы были. В госпитале.

— Бомбы? Ах да… конечно, слышал. Возможно. Очень даже возможно… в таком случае, это остаточный след. Порой чужая энергия держится весьма и весьма долго. Но я бы рекомендовал обратиться к целителю, поскольку даже такое незначительное с виду вмешательство способно навредить. Тонкое тело на то и тонкое, что весьма чувствительно…

Он замолчал.

Потом кивнул какой-то мысли, посетившей умную его голову.

— Пожалуй, в постоянном присутствии целителя есть некоторые преимущества. Я напишу записку. После занятий будьте любезны посетить Ефросинью Путятичну.

Сказано это было тем же прежним, отрешённо-равнодушным тоном.

А ведь и он оставался на лето. Орлов говорил.

— Кто следующий? Савелий?

Чтоб.

Как-то не хочется. Не то, чтобы я машины боюсь, но мало ли, чего она там покажет. Однако приличного повода увильнуть от процедуры в голову не приходило.

— А можно я? — Елизар вытянул руку. — Мне замеры проводились, но домашние. И аппарат был немного другим…

— Прошу, — Эразм Иннокентьевич указал на стол. — Вы у нас целитель, верно?

— Д-да… то есть, пока нет, но в будущем очень надеюсь.

— Погодите, — Эразм Иннокентьевич наклонился и что-то сделал со шкатулкой, отчего молочная белизна вспыхнула белым светом. И пятно исчезло. — Перед новым замером надлежит привести систему в состояние нулевой готовности, чтобы избежать помех и искажения данных. Сейчас мы убираем остаточный след…

Елизар положил руки на шар.

Первое мгновенье ничего не происходило, а потом по белому молоку поползли трещины. Зеленоватые такие. Яркие. Их становилось всё больше и больше, и вот уже сама поверхность шара покрылась узором из трещин.

— Это… так надо?

— Чудесно, — Эразм Иннокентьевич склонился. — Итак, что мы видим?

— Он и вправду целитель! — крикнули с третьей парты. — И сильный. Вон, в центре ярко, значится, силы хватает.

— Не совсем верно изложено, но да, мы имеем дело с отлично сформированным центральным энергетическим узлом. И не менее отлично развитыми для вашего возраста каналами. Имеются как и первичные… видите более плотные линии.

А вот теперь голос изменился, появилось в нём что-то, похожее на эмоции.

— … и менее. Это каналы второго и третьего уровня. Вы, верно, знаете, что чем плотнее вязь каналов, тем больше их суммарная вместимость, что, в общем-то, логично. И тем выше…

Елизар кивал.

И разглядывал шар, в котором теперь и я видел что-то этакое — плотный зеленый комок в центре, от которого выходили толстые ветви, а от них уже другие, потоньше, и третьи, которые вовсе с волос толщиной. И вот это всё и есть… дар?

Отражение его?

А главное, понятно направление исследований Эразма Иннокентьевича. И сфера научных интересов.

— Что ж, видно, что вы, юноша, не пренебрегаете личным развитием. Прошу… и Савелий.

— А отказаться можно? — на всякий случай интересуюсь я.

— Нет, — ответ понятен и логичен.

— Так… а толку? У меня тоже дара нет…

— Сдаётся, вы лукавите, молодой человек, — Эразм Иннокентьевич изобразил улыбку, которая смотрелась на вытянутом лице его столь же нелепо, сколь и роза в петлице чёрного его пиджака. Орлов уже доложил, что на