Проклятие Эгиды - Сона Исаева

— Право же, вы смогли меня удивить! — С нашим появлением в помещении ожидаемо наступила тишина. Федор Константинович ожил первым и уже в приветствующем жесте протягивал руку Гончему, на которую тот смотрел слегка косо и пожимать не спешил. И это он так не привлекает к себе внимания?

Пришлось приложить несколько усилий, но я все же сумела толкнуть Гончего в бок. Это, конечно, как толкнуть локтем стену, но все равно, намек был понят.

Меня перекинули на левый локоть, вынудив крякнуть и чуточку задержать дыхание, и, наконец, пожали руку.

Вообще-то, если мои догадки по поводу того, как именно работает метка Гончего, верны, то сейчас он прекрасно понимает, насколько мне неудобно, даже почти больно. Ему просто на это плевать.

Как только этикет был соблюден, гости смогли выдохнуть, и зал наполнился гомоном голосов и звоном бокалов.

— Я ошибся, или вы не мне прислали приглашение, лорд Колин? — Да какой он лорд Колин? Федор Константинович он!

Почему-то новость именно о нем вызывала у меня внутри приступ ярости от предательства. А, может, и мама мне что-то не договаривала? И тетя Нюра сейчас окажется жрицей Хаоса, а Петька — каким-нибудь колдуном?

Наверное, я слишком сильно возмущалась, что не укрылось от Гончего. Он слегка ущипнул меня пальцами, зато на этот раз я смогла укусить его в ответ.

— Что вы, — улыбнулся Федор Константинович Гончему так же, как тогда, когда приносил мне тексты на перевод вместе с хорошим шоколадом. Предатель и врун, — счастлив вам. Думаю, вы можете смело доверить нам вашу очаровательную спутницу. Уверяю, о ней позаботятся и не дадут в обиду.

Как только хозяин званого ужина произнес эту фразу, меня грубо кинули на пол.

Ладно, пора перестать ждать от этого человека хоть малейшей ласки и заботы. Не в его характере. Но ругнулась смачно я все равно. Так, чтобы и Гончий это услышал.

Вечер пошел своей чередой, я же не рискнула уходить сразу на поиски писания.

Мне даже стало интересно слушать всякие сплетни и вообще: это мое первое большое скопление нормальных людей в этом мире. Люди, рубящие друг друга мечами, не в счет.

Возле Гончего крутилось множество мужчин всех возрастов, обсуждая какие-то сделки, поставки, последние политические новости. А вот изысканные дамы и барышни держались от него подальше. Он им мало того, что не нравился, так даже пугал.

Эти леди могли про кого угодно рассказать всю биографию, начиная с того дня, как матушки отучили их от груди, но только не про моего подельника. Откуда пришел? Неизвестно. Но сразу занял прочную позицию у власти. Какую именно? Тоже неизвестно. Он был безродным, что в этом мире было сродни приговору, но, тем не менее, герцоги и графы чуть ли не в рот заглядывали, а вот девушки воротили носы.

— Какой он некрасивый, — фыркала одна из них, настоящая красавица.

— Вряд ли он способен на ухаживания, — вторила ей блондиночка, прикрываясь веером.

— Говорят, у него была невеста, — страшным шепотом проговорила третья, рыженькая с упругими кудряшками?

Невеста? У Гончего? Я чуть молоком не подавилась от смеха.

Нет, может, это и правда, но как-то все равно не верится… Он ее за волосы в свое логово притащил? Угрожал прирезать всю ее семью? Пытал щенят на ее глазах? Как иначе она могла согласиться стать его невестой по доброй воле?

Внезапно наши с Гончим взгляды пересеклись.

Нет, правда, надо быть поосторожней со своими мыслями и эмоциями. Мысли он вряд ли читает, но догадаться, о чем я думаю, ему не составляет труда. И он прекрасно слышит, о чем говорят за его спиной. И ему это не нравится, очень не нравится. А тут еще я со своими шутками. Не то что бы мне было неловко за свои мысли, но как-то все равно некрасиво вышло.

И сейчас я явно чувствовала его раздражение на всех и на меня в частности.

Ну прости, приятель. Не моя вина, что ты производишь такое впечатление. А я ведь с тобой, считай, живу, и, в принципе, согласна с этими наряженными барышнями.

Я хотела выдержать взгляд Гончего, правда, хотела. Но что-то внутри треснуло, и я решила, наконец, отправиться на поиски книги или ее частей.

Если бы я была древней книгой, которую все боятся, где бы я пряталась?

На кошку, шныряющую по дому, никто не обращал никакого внимания. Я, конечно, не проникала во все уголки, но, например, в кабинете и в библиотеке не нашла ничего похожего. Неужели придется лазить по жилым комнатам? А если там кто-то будет?

Хотя, какая разница. Я же кошка! Кто знает, что у нас в голове творится?

Я уже заканчивала бродить по второму этажу, как почувствовала нечто очень странное, не мое. Как в тот вечер, когда мне только поставили метку, казалось, что во мне живут эмоции Гончего. Я не просто их чувствовала, как какой-нибудь эмпат, а переживала их. И вот сейчас вместо ставшей уже привычной раздражительности я ощутила волнение.

Сбивая девушек-служанок с ног, я ринулась вниз, к гостям. Не затем, конечно, чтобы прийти на помощь в случае чего, а из любопытства. Что может заставить волноваться такого истукана, как Гончий?

— … мне повезло, что я встретил ее, — грустно протянул Федор Константинович, грея в руках бокал с янтарной жидкостью, — за пять лет она перевела колоссальное количество текстов для меня. Не только с хаосгосского

— Тем не менее, мне непонятно, почему вы считаете, что она не имеет никакого отношения к пророчеству? — Тихо спросил Гончий.

Они сидели в креслах в углу зала, отделённые от всех гостей изящной ширмой. Федор Константинович не видел меня, а вот от Гончего мое появление не скрылось. Это он по поводу меня так разволновался?

— Вы сами понимаете, господин, в какое время мы живем. Кто обладает знанием, тот лидирует. Полиночка со своими переводами продвинула меня перед короной. Предводителю горных это не понравилось. В совет старейшин входит его сын, которого я начал обходить в этой безумной гонке, — развел руками мой бывший работодатель, — тем более, каюсь, я провел небольшую проверку, течет ли в ней кровь Порядка. Она не имеет никакого отношения к пророчеству.

Я остолбенела. Какой он тест провел? И как? Что-то не припомню, чтобы он резал меня кинжалами или тыкал иголками, чтобы взять кровь. Или на кровь Порядка проверяют не так? Он видел мой рабочий стол, где царил полный беспорядок. Может,