Смерть - лучший учитель - Крис Войт

книг, Голди присоединился к Мету и тоже встал на страже, обходя оконные провалы и обследую темные углы. Он обошел какой-то валун, споткнулся и упал, выругавшись. Я глянула в его сторону, но судя по всему парень не ушибся. Он встал с грязного пола и задумчиво уставился в темноту. Затем осторожно подошел ближе и пнул, как мне показалось, пустоту. Затем резко отскочил в сторону, каким-то кошачьим прыжком, выхватывая на ходу лук и стрелы.

— Там что-то есть! Что-то невидимое! — выкрикнул он, натягивая тетиву.

Глава 11

— Не атаковать, — Натаниэль сделал шаг вперед и бросил пучок голубого света, совсем как Элька тогда в лесу. Но он высветил лишь обломки и совершенно пустой угол за валуном. Тогда эльф кивнул Мету. Парень выступил вперед, поводя из стороны в сторону своим мечом. В какой-то момент клинок за что-то зацепился, брызнула кровь, и тут же слетело заклятье невидимости с фигуры, скрючившейся за валуном.

Это был человек, весь в грязи и лохмотьях, он закусил до крови свою руку, чтобы не выдать себя криком. По черному лицу текли слезы, прочерчивая дорожки в пыли, а из рассеченной мечом щеки текла алая кровь. Я оторопела. Как мы могли не почувствовать, не заметить этого человека? Неужели он маг такой силы, что смог спрятаться ото всех, включая Натаниэля?

Я вгляделась пристальнее и поняла, что это еще ребенок, причем совершенно маленький, лет восемь, не больше. Лохмотья, большие сапоги с отрывающимися подошвами и какой-то плащ с чужого плеча сильно искажали его облик. Я подошла ближе и увидела, что он не просто худой, а явно едва не умирает от истощения. Рука, которую он закусил, напоминала запястье скелета, обтянутого кожей.

Он сидел, сжавшись в комок и крепко зажмурив глаза.

— Тише, мы не причиним тебе вреда, — ласково произнес Натаниэль, делая шаг вперед. — Позволь нам вылечить твои раны. Мы пришли с миром.

Ребенок опустил руку, на которой остались четкие отпечатки зубов, и открыл глаза. Они сверкнули ярким голубым льдом, ясным, словно освещенные солнцем.

— Лучше убейте меня, — проговорил он и опустил голову на руки. Затем как-то совершенно по-детски расплакался, стараясь заглушить рыдания старым плащом. У меня сжалось сердце от этого плача, отчаянного и горького. Все же дети так не плачут. Это скорбь тех, кто видел смерть, кто прошел через страшную боль, а не просто напуган и голоден.

Я кинулась к своим сумкам, нашла полотенце, воду и бинты, а Натаниэль достал лекарства. Он кивнул Голди, чтобы тот вытащил из своего рюкзака запасную одежду для этого мальчика. Конечно, мой однокурсник оказался куда выше и упитаннее по сравнению с этим дистрофичным ребенком, но все остальные члены группы были еще крупнее.

Мальчик продолжал плакать, пока его совместными усилиями освобождали от лохмотьев и обтирали мокрым полотенцем, смывая большую часть грязи. Честно сказать, я едва не рассталась со своим завтраком, увидев этого мальчику без грязи и одежды. Все его тело покрывали загноившиеся раны, какие-то рубцы и струпья. Натаниэль выглядел разгневанным, он быстро развел какой-то эликсир в воде и промыл все раны, затем обработал их мазями и заклинаниями. Какие-то ему удалось заживить сразу, другие же пришлось забинтовать и оставить уже до тех времен, когда удастся передать мальчика лекарям в стационарную больницу.

Мы закончили мыть и лечить паренька, помогли ему облачиться в чистые одежды и дали ему выпить наскоро приготовленный бульон. О более тяжелой пище пока речи не шло. Он немного успокоился и даже пытался улыбаться почерневшими зубками.

— Я видел, что вас интересовали надписи, зачем они вам?

— Мы исследователи, интересуемся всеми реликвиями и тайнами, — ответил Натаниэль, протягивая мальчишке вторую чашку бульона. — А ты от кого тут прячешься? И что с тобой случилось?

Мальчик снова сжался в комок и словно закрылся в своей раковине молчания. Я подошла ближе и улыбнулась, как мне показалось ободряюще.

— Не бойся, мы тебя в обиду не дадим. Мы вообще всех защищаем.

Паренек глянул на меня своими блестящими и яркими глазами и снова приложился к кружке. Он долгое время молчал. Я посмотрела в дверной проем и увидела, что небо стало светлеть, близился рассвет в этой унылой стране. Из темноты медленно проступали высокие шпили, обрушенные башни и десятки частично обвалившихся строений.

— Там, на стенах говорится о том, что Черный Император падет от руки потомка лиохов. И этот потомок объединит все народы под своим мудрым правлением, — очень тихо, едва слышно проговорил мальчик, не поднимая головы. — И вот теперь король ищет выживших лиохов. Это те, кто еще много лет назад не приняли его власти, те, кому принадлежали эти города, — парень ткнул пальцем в порушенную стену и высокие черные шпили.

Я не выдержала:

— Нет, вот я не могу понять! Какого черта, даже если есть такое пророчество, заявлять о нем на каждом углу⁈ Чтобы уж точно оно не исполнилось, а героя убили в колыбели? Серьезно, я не понимаю!

Натаниэль мимолетно улыбнулся.

— Людям нужна надежда, и они слишком сильно верят в мифы и пророчества. Иногда под знамена Легенды встает куда больше народа, чем под обычные штандарты. А иногда бывает и так, что сам факт озвучивания пророчества начинает менять и создавать историю, — Натаниэль махнул рукой. — Лично я с тобой согласен, такие вещи лучше не делать достоянием общественности. От этого только проблемы.

Для Академии это был больной вопрос. Стоило какой-нибудь местной бабке-гадалке сказать, что, мол, у этого ребенка великая судьба, как вокруг бедного младенца начинались интриги, войны, споры и разногласия. И начиная с пеленок от несчастного существа требовали великих дел, в то время как он едва еще учился ходить. Это тяжкое бремя, и многие из учеников носили на себе печать этих треклятых легенд и пророчеств. Либо о них самих, либо, как в случае с Атрасом, — сказаний о родителях и великих предках.

Мальчик немного успокоился и допил свой бульон.

— Послушай, мы сейчас уходим, очень далеко. Если тебе здесь плохо, мы можем забрать тебя с собой. Там тебя точно не найдут враги, кем бы они ни были, — предложила я, забирая пустую кружку.

— За мной гонятся, — тихо произнес мальчик. — Вам будет грозить опасность. Лучше идите без меня, вы и так сильно помогли.

— Кто гонится? Император?

Пацаненок кивнул. Я сложила два плюс два и получила четыре, что и не удивительно. Раны, похожие на пытки, погоня, старые руины лиохов, пророчество, король. Этот мальчик явно, как и многие другие, попал под молотки. И не важно,