Под тенью маски 2 - Aлёна Aндреева

длинную, вышитую особым орнаментом юбку, драную старую кофту, полы которой свисали острыми углами практически до самых колен. Огромная шаль с кистями, изъеденная молью и пропахшая травой поршанкой, которая призвана помогать от гнили и плесени. И черный смоляной платок, который обычно повязывают на голову выжившие из ума ведьмачки. В узелке еще лежал котелок и металлическая мятая кружка, пучки трав, какая-то книжка с каракулями и заметками, пакетик с дробленым мелом, несколько сухарей, завернутых в белую тряпицу.

Переоделась я быстро, оставив на себе лишь рубаху и вытащив предварительно из потайных карманов и швов всех своих помощников: шпильки, спицы, перышко и маленький нож. Нацепила юбку и кофту. Принялась отмывать грим с лица, местами снимая отслаивающийся слой искусственной кожи. Умываться пришлось несколько раз, а лицо обтирать подкладом своей же жилетки, при этом каждый раз показывая результат Зюнгеру. И только когда он удовлетворенно кивнул, я бросила развлекаться с водой, обмоталась шалью и повязала черный платок вокруг головы, надвинув край на самый лоб. А после Зюнгер сам взял пакетик с мелом и принялся втирать его в мои волосы. От этого они быстро преобрели нужный отблеск седины.

— Ну, кажется, ты готова, — подтвердил он, снова рассматривая меня с ног до головы и оценивая мой образ.

— Как я выгляжу? — показала я на лицо, понимая, что на моей физиономии сейчас творится что-то невообразимо страшное.

— Просто ужасно. Куски кожи, шрамы и взлохмаченные брови. А еще отличные синяки под глазами. Мне кажется, ты переплюнула мою бабку!

— Боюсь спросить, как она очутилась в одной постели с твоим дедом-храмовником, — усмехнулась я. — Показывай, куда дальше.

— На пристань, в сторону портовых складов. Там обычно набирают в рыбацкий баркас пассажиров, кто мечтает попасть на Канамский перешеек.

— И часто такие смельчаки находятся?

— За последний месяц, кажется, ты первая.

— С каждой минутой все интереснее и интереснее, Зюнгер!

— Если у тебя есть план получше, — усмехнулся он, — я готов выслушать.

К черту, какой у меня может быть план? Я поправила шаль, взвалила на плечо свой скарб и потопала за своим провожатым.

34. Дурак

Максимилиан. Кодвен, день спустя

Оглядываясь назад, Палач все еще не мог поверить, что был настолько слеп. Словно наваждение какое-то! Морок!

Вот он получает анонимное письмо, и как ошалелый инкогнито несется в столицу Франдерии, в славный город Лучезарный, вопреки здравому смыслу и всем политическим договоренностям, убивать тайного агента, нанятого для ликвидации наследницы королевской крови…

Ему не интересно, от кого письмо, и почему оно попало именно к нему. Главное — утолить вдруг из ниоткуда взявшееся желание — убить какую-то неизвестную шпионку. Не обезвредить, не перетянуть на свою сторону, а именно убить!

И потом этот безумный, граничащий с безрассудной яростью поступок, когда он кинулся на Этели с кинжалом и ранил ее! Он! Сам! Едва не убил ее…

Раскаяние и понимание, что он действовал под чьим-то сильнейшим магическим воздействием, буквально разрывали душу на части. Не сработал ни один защитный артефакт! И даже сверхчувствительная на изменения магическая присяга своему королю, которая обычно вызывает различные недомогания и болезни, если хоть что-то в подчинении вассала противоречит безопасности правителя. Нет, абсолютно ничего не изменилось и даже тонкого намека не было.

Палач, который чует ложь на особом тонком уровне не раскусил замысел анонима! Просто позор…

Но тот, кто это все задумал, просчитал все до мелочей, и был уверен, что Палач доведет начатое до конца!

Как это низко и подло, столкнуть его с нареченной невестой, и убить Этели его же руками.

И он бы убил, да, несомненно! Ведь каждый раз он был на это готов! И желание это усиливалось после каждого нового письма. Даже смешно сейчас самому! Ну что, в самом деле, могла ему сделать шпионка, пусть даже и самая лучшая? Какое сопротивление оказать, если бы завязался настоящий бой? Она бы дралась до конца, и он, несомненно, бился бы до победы.

Отец будет сражен этой новостью. Да он и сам сражен. А еще больше покорен тем упорством, с которым Этели шла к намеченной цели, чтобы спасти мальчишку! Она ведь, скорее всего, уже давно поняла, что он ее преследует. И, конечно, она не глупа, чтобы сложить два плюс два и понять, что он хочет. Ну а уж тот момент, когда, сидя в автокапе, он заявил ей, что хочет убить свою невесту! Провалиться бы на том самом месте!

Единственным спасением от морока, как оказалось, был этот странный камешек, подаренный ему священником во время церемонии обручения с Этели. До каких-то пор Максимилиан вообще не придавал ему особого значения, да и вообще сперва не поверил, что это действительно непалий. Конечно, уже позже осознал, какое сокровище носит, оценил его силу и возможности. Затем научился пользоваться непалием, как накопителем, но лишь недавно стал осознавать, что у камня есть свои амбиции и потребности. И именно камень настойчиво тянул его туда, где была сама Этели.

Этели, черт возьми, ну как он мог ее упустить! Сидел рядом, держал за руку! Да что уж там, эта маленькая бестия танцевала с ним и даже поцеловала! И все это время она боялась его. И, скорее всего, ненавидела. Знает ли она, что тогда, в Лучезарном, это он ранил ее? Намеренно, без капли жалости, в любую секунду готовый убить…

Глоток янтарного винтлейна обжег горло. Максимилиан с трудом втянул в себя воздух, в груди сидела досадная боль, разрастающаяся с каждой минутой все больше и больше.

Раздался короткий стук в дверь, но он на него не ответил. Впрочем, посетителю было абсолютно плевать на ответ, и он решил войти без разрешения. Горьер, махнув головой, попытался сфокусировать зрение на вошедшем.

— Все еще упиваешься жалостью к самому себе? — Кайен по-идиотски лыбился во все свои тридцать два белоснежных зуба и пафосно вышагивал от двери к столу. Красив, поганец, и чертовски похож на самого Палача. Но только снаружи. Кайен все же более гибок. И, в отличие от Максимилиана, всегда подстраивается под обстоятельства.

— Я не приглашал тебя в свою спальню!

— А я и не собирался спрашивать у тебя разрешения, братец! — парировал Кайен.

— Какого черта тебе здесь нужно?

— Посмотреть на твое пьяное рыло пришел. И в конце концов, хочу узнать, что же произошло. А то, знаешь ли, привозят тебя домой в полуобморочном состоянии полицаи, потом ты практически сутки спишь, а теперь уже несколько часов к ряду напиваешься! У тебя, значит, жизнь бьет ключом, а мне ты