Кортик: За честь и верность 2 - Сергей Благонравов

Утренний выезд на работу

Вечернее возвращение

Полное отсутствие гостей

Стало ясно - нужно спровоцировать Василия Олеговича, чтобы проверить его реакцию и возможную связь с покушением.

В среду я намеренно поделился с командиром подозрениями: "Во время взрыва у академии мне показалось, я видел кого-то в доспехах "Витязей". Может, это был кто-то из наших?" Лейтенант явно встревожился, даже поинтересовался, не было ли у меня сотрясения.

Этого оказалось достаточно. Вечером того же дня лейтенант навестил отца. Их бурный разговор у подъезда, к сожалению, не удалось разобрать - ограничения миниатюрных камер не позволили вести качественную аудиозапись. Это явный недостаток, который нужно устранить с помощью артефактов в будущем.

Но главное произошло в полночь. Генерал направился в заброшенный особняк, где в летнем саду его уже ждали пятеро вооруженных людей в необычных доспехах. На этот раз я рассмотрел их лучше:

Более агрессивный, "хищный" дизайн

Специальные крепления для автоматического оружия

Полный боекомплект

Явные отличия от стандартных доспехов "Витязей"

Теперь у меня были доказательства существования тайной группы, но появилось еще больше вопросов.

Лидер группы, судя по манере командовать и вести переговоры, передал генералу Букрееву плотную кожаную сумку. Их прощание было кратким – таинственные гости буквально растворились в ночи. Генерал задержался, нервно закурил, затем сделал звонок. Перекинув сумку через плечо, он направился к полуразрушенному гаражу. Через пятнадцать минут он вышел – уже без ценного груза.

Бинго! Тайник в гараже! – пронеслось у меня в голове.

Я затаился, наблюдая, как генерал в нерешительности кружит по территории, явно обдумывая что-то важное. Только когда его фигура окончательно скрылась в особняке, я начал действовать. Три часа ночи – идеальное время для незаметного проникновения.

Гараж встретил меня запахом плесени и ржавчины. В подсобке, за покосившейся дверью, стоял старый металлический стеллаж. Следы в пыли выдавали его недавнее перемещение. Сдвинув тяжелую конструкцию, я обнаружил за ней металлический люк.

Лестница в подвал скрипела под моим весом. Помещение казалось пустым, но следы на полу указывали на активность у дальней стены. Простукивание не дало результатов – пришлось идти на крайние меры.

Используя способность доспеха управлять гравитацией, я начал методично разрушать кладку. Кирпичи трещали под увеличивающимся давлением, пока стена не рухнула, обнажив вмурованный в стену сейф.

На выламывание сейфа ушел драгоценный час. Сжав кулаки, я мысленно отдал команду всем дронам - крошечные механизмы тут же сорвались с мест наблюдения и устремились ко мне, едва слышно жужжа в ночной тишине. Последний взгляд на гараж - и я засунул весь свой арсенал в пространственный карман, ощущая, как металлические тельца исчезают в искажении реальности.

Жаль, не успеваю уничтожить следы в овраге... - мелькнула тревожная мысль. Но я тщательно маскировал свое присутствие - никаких отпечатков, никаких личных вещей. Только спальный мешок, который теперь придется оставить.

Телепорт - единственный шанс. Я уже мчался к точке перехода, тяжелый сейф неловко болтался за спиной, мешая бегу. В голове проносились варианты убежищ, но выбор был очевиден - заброшенный береговой телепорт у Черного моря, там, где я тренировался.

"Доспех, все что есть!" - мысленно крикнул я, чувствуя, как энергетические резервы мгновенно истощаются. Пространство передо мной исказилось, закрутилось воронкой...

Я материализовался на скалистом берегу, едва удерживая равновесие. Соленый ветер ударил в лицо, в ушах звенело от перегрузок. Где-то там, в особняке Букреевых, уже могли хвататься за головы, обнаружив пропажу. Каждая секунда была на вес золота.

Сейф зловеще блестел в лунном свете. Я окинул взглядом пустынный пляж - ни души на километры, только волны бьются о скалы. Идеальное место, чтобы скрыть преступление... или раскрыть чужую тайну.

Почти час я колотил сейф о скалы, пока наконец замок не поддался с треском. Металл прогнулся, и крышка отскочила, обнажив содержимое.

"Ну наконец-то!"

Внутри лежали:

Пачки денег — новенькие купюры, перетянутые банковскими лентами.

Пистолет — матово-черный, без опознавательных знаков, холодный на ощупь.

Кристалл, испещренный мерцающими рунами — древний артефакт, от которого веяло ледяным энергетическим пульсом.

Папки с документами — плотно упакованные, с пометками "Совершенно секретно".

Я быстро собрал добычу в пространственный карман, ощущая, как его границы напряглись от объема. Сейф, конечно, не влез бы — пришлось оставить.

Сжав кулаки, я телекинезом швырнул пустой сейф в море. Металлический ящик с грохотом ударился о скалы, затем исчез в черной воде. "Пусть ищут теперь..."

Оставаться здесь было нельзя. Букреев наверняка уже хватился пропажи. Все места у телепортов — под подозрением. Мне нужно что-то непредсказуемое.

Я ослабил гравитацию вокруг себя и рванул к вокзалу, едва касаясь земли. Ноги сами несли меня вперед, сердце колотилось в такт шагам.

У товарного состава, готового к отправке, не оказалось охраны. Я юркнул в полуоткрытый вагон, заваленный деревянными ящиками. Через минуту поезд тронулся, скрипя колесами. На север.

Мысль о том, чтобы отправиться к сыну Фроста и рассказать ему обо всем, пронзила меня острой болью — но я тут же подавил ее. Нет, не сейчас.

Я сам не знал, кто стоял за убийством его отца. Прийти к нему с полуправдой, бередить свежую рану — это было бы жестоко. Наверняка внутреннее расследование уже проводилось, и, если ко мне не пришли с вопросами, значит, пока я вне подозрений.

А что он сможет сделать сейчас? — размышлял я, глядя на потолок вагона. — Бежать? Прятаться? Копить злость, как я?

Нет. Если я когда-нибудь докопаюсь до истины, если найду убийц и пойму, зачем все это было — тогда, возможно, я приду к нему. И расскажу всю историю. От начала до конца.

Но не сейчас.

Сейчас ему нужен покой.

А мне — время, чтобы собрать воедино разрозненные куски этой мрачной мозаики.

Я достал самую потрепанную папку, развернул первый лист — и мир вокруг перевернулся.

Страницы пожелтевших документов содержали леденящие душу описания. Лаконичные отчёты, написанные каллиграфическим почерком, рассказывали