Надежда тебя не покинет - Ольга Шах

особого назначения. Отчего их было необходимо проверять именно сейчас? Я не была готова ответить на этот вопрос, но подозревала, что в противном случае я просто разревусь в присутствии Дмитрия совершенно безобразным образом, как крестьянка, некрасиво, до тяжких всхлипов и отвратительно покрасневшего носа. Точнее говоря, я не сомневалась, что он непременно бы у меня покраснел, если бы мог. Если бы я оставалась в живых, могла чувствовать и любить…

***Дмитрий

Я наблюдал за Надей, как она с сосредоточенным видом что-то высматривает на мониторе одной из пищащих штуковин, которая стояла в изголовье Светкиной кровати. Не знаю, как по мне, так с тех пор, как я видел этот аппарат в последний раз, на нём ничего особенного не изменилось. Дёргаются какие-то линии, вот и всё. Однако, Надя, как я понял, придерживалась другого мнения, потому что озабоченно что-то высматривала в них, распечатывала на узкой ленте какие-то, только ей одной понятные знаки, и недовольно хмыкала, всматриваясь в них. Удовлетворённо кивала, проводя ладонью над сломанными Светкиными конечностями и в целом, думая о чём-то своём. На меня Надя обращала внимания не больше, чем на стоящее неподалёку маленькое ведёрко с надписью: «Безопасные отходы». Оно и понятно, конечно.

Наконец, я решился и пробормотал, чувствуя себя максимально по-идиотски:

— Завтра я улетаю в командировку. Думаю, что на месяц. Но не меньше, это точно.

При этом Надя обернулась, равнодушно глянула на меня, по-прежнему пребывая в своих мыслях, и рассеянно проговорила:

— Ты напугал меня… Вот как? Да, конечно, я понимаю… Защищать Родину — твой святой долг. Прошу, не стоит печалиться и тревожиться о Сюзанне. Я за ней присмотрю.

— Родину защищать? Да, наверное. А тебя? Кто защитит тебя?

Боже, какую «пургу» я сейчас несу? Даже не удивлюсь, если Надя покрутит пальцем у виска и напомнит мне, что как-то она последние сто пятьдесят лет справлялась без моей заботы. Нет, я, конечно, просто дебил! Даже странно, как мне удалось дослужиться до звания капитана. Наверное, потому, что обладаю даром говорить в нужных местах: «Так точно!» и «Никак нет!». Во всяком случае, другого объяснения мне в голову не приходит.

Пока я хлопал ушами и пытался подыскать нужные слова, Надя вежливо со мной попрощалась, безразлично смотря в мою сторону, и стартанула куда-то по своим, наверняка важным и нужным, делам. Я мысленно выматерился. Крепко, от души. Как долго продлится моя командировка и чем закончится для меня лично, я не загадывал. Кажется, я только что проморгал свой шанс сказать Наде, что всё это время на работе я ёрзал от нетерпения в своём кабинете, как девочка-первокурсница, и торопился раньше закончить муторную работу, зная, что вечером могу приехать сюда и увидеть её, посмотреть в её тёплые карие глаза и услышать безукоризненно вежливое: «Дмитрий Алексеевич! Рада Вас видеть! Поздорову ли Вы?». Как будто со мной что-то могло произойти… Я давно принял для себя и смирился с тем, что ни Светка, ни кто-либо ещё мне не нужны. Да, это клиника, согласен. Но лечиться я не собирался.

— Я очень жду тебя назад! — услышал я на прощание.

— Я обещаю тебе, я вернусь! — сказал я в пустоту. Всё же хорошо, что я очканул и не выложил её всё, как на духу, не думаю, что девушка лояльно бы отнеслась к моей привязанности к ней.

Глава 23. Чудо или смерть?

Глава 23. Чудо или смерть?

Следующее утро застало меня бодрствующим. С трудом дождался, покуда поздний осенний рассвет заставит посереть верхушки тополей в саду, потемнеть бесформенными изломанными линиями тени лавочек на дорожках, будто вышедшие к нам из фильма ужасов, и словно нехотя, плеснуть грязно-серым на крыши домов.

— Доброе утро! — услышал я за спиной весёлый мужской голос и обернулся, оторвавшись от нелепых мыслей. — А вы у нас, значит, супруг болезной будете? Очень, очень славно! Вообще, мы не одобряем посещения больных, да ещё и в ночное время, но для пациентов платных палат делаем некоторые послабления.

— Жених, — я с неодобрением отнёсся к идее, пусть даже невольного, но «соединение» моего имени со Светкой, и сухо уточнил: — Бывший жених. Мы… приняли решение расстаться, но других друзей у неё нет, поэтому можете обращаться ко мне.

— И такое бывает! — покладисто покивал головой врач и проделал с пикающим аппаратом позади Светкиного изголовья уже знакомые манипуляции, радостно улыбнулся мне и напомнил, что отчаиваться не стоит. Ведь, пока за Светку дышит аппаратура, всегда есть шанс, что она может выйти из комы.

Человек, который столь активно радовался моему присутствию, был довольно молод и импозантен, представился Павлом Ивановичем и заявил, что вышел из небольшого отпуска, готов приступать к своим рабочим обязанностям и я могу смело задавать ему свои вопросы. Вопросов у меня было, как у солдата инженерного полка: от забора и до заката, но вряд ли мне сможет дать на них ответ Павел Иванович. Поэтому, довольно холодно попрощавшись с местным эскулапом, поднялся выше, на административный этаж.

— Доброе утро! — поздоровался я с приятным и несколько упитанным мужчиной с небольшим пикантным брюшком и обширным армянским носом. — Я бы хотел оплатить ещё на один месяц пребывание в платной палате одной из ваших пациенток.

Главный врач, оживившийся при слове «оплатить», уточнил, о ком идёт речь, и несколько приувял.

— Хм… дело в том, что перспективы выздоровления у вашей подруги весьма туманны, — слова из главного врача полились уверенным потоком, — впрочем, мы с вами всё это уже обсуждали. Однако, я считаю своим долгом напомнить вам о том, что стоимость лечения весьма значительна… поймите, даже если Светлана выйдет из комы, то максимум для неё — вегетативный образ жизни. Возможно, нам следует отключить её от аппаратов жизнеобеспечения? Оказать, так сказать, последнее уважение?

— А вот ваш врач, Павел Иванович, придерживается другого мнения, — с лёгким удивлением признался я. — Был полон оптимизма и уверял, что чудеса на свете случаются.

— Наш врач, он, как бы это сказать, — огорчённо прикрыв глаза и ощутимо поморщившись, признался главный таким тоном, словно сообщал мне о собственной срамной болезни. — В силу некоторых событий, произошедших с ним не так давно, настроен слишком позитивно. Мол, надо надеяться и верить.

— А вы, значит, считаете иначе, — начиная догадываться, что причину излишнего благодушия врача зовут, скорее всего, Наденька, уточнил я.

— Я реалист, — отрезал главный врач и дёрнул носом. — Если бы у Светланы был шанс выйти из комы, я не стал бы вам предлагать отключить её от системы жизнеобеспечения.

— И всё же,