Попаданка для ректора или Звездная невеста - Лариса Петровичева

— Я ужасно испугалась.

— Да ну что ты, — улыбнулась Лиза, но было видно, что она в определенной степени испытывает признательность за эту тревогу. Всегда ведь приятно знать, что ты не одна, что о тебе кто-то думает и волнуется. Особенно теперь, после того, как все обитатели академии оказались вычеркнутыми из мира. — Что тут со мной может случиться…

Где-то за садом вскрикнула птица, и девушки замерли, словно почувствовали опасность. Вроде бы ничего не изменилось: менялось освещение, показывая, как наступает утро, позади был полный замок народу, но здесь, в сумерках, среди темных стволов деревьев вдруг стало ясно, что надвигается что-то плохое.

Комета сдавленно пискнул и прижался к ногам хозяек, словно умолял их, больших и сильных, о помощи и защите. Лиза нашарила влажную ладонь Анны и негромко промолвила:

— Бежим.

Но убежать им не удалось.

Силуэт, возникший из-за деревьев, был угольно-черным: казалось, он впитывал свет, запахи, звуки — Анна была уверена, что это нечто питается чужой жизнью. Что если Лаверн специально оставил тут Лизу, чтоб оно…

Сгусток тьмы скользнул вперед, споткнулся, налетев на невидимую преграду, и рухнул на траву. Взметнулись темные перья, мрак обернулся складками длинного плаща, и Анна увидела, что под деревьями лежит человек.

Комета негромко заскулил. Рука Лизы сжалась.

— Пойдем посмотрим, — негромко сказала она.

— Ты что, с ума сошла? — удивленно спросила Анна. — Бежим отсюда!

Но Лиза упрямо потащила ее к лежавшему в траве. Когда они подошли, то Анна взглянула в бледное лицо, запрокинутое к небу, и, вскрикнув, зажала рот ладонями.

Заместитель Филин был одновременно похож и не похож на себя. Он был тем самым солидным сотрудником академии — и в то же время чем-то, не имевшим отношения к людям в принципе. Сквозь осунувшееся лицо проглядывали чужие черты, сухие и жесткие, словно нечто, поселившееся в нем, осматривалось и обустраивалось на новом месте. Пока Анна и Лиза с ужасом смотрели на лежавшего, черные складки плаща медленно растаяли, рассыпавшись по траве каплями росы. На мгновение мелькнули тяжелые серебряные латы, украшенные жемчугом.

— Твою же мать… — прошептала Лиза. Осторожно шагнув вперед, она склонилась над Филиным и позвала: — Андрей Петрович! Андрей Петрович, вы слышите?

Посеревшие губы Филина дрогнули, и он просипел:

— Где я?

— В саду, возле академии, — набравшись смелости, Анна тоже подошла к Филину. — Вы как?

Филин открыл глаза и некоторое время смотрел вверх, не говоря ни слова. Потом он шевельнулся — у Анны возникло стойкое ощущение, что так бьет крыльями раненая птица, которая пытается подняться — и сказал:

— Вы не видели меня. Понятно?

— Понятно, — согласилась Лиза. — Но мы вам можем помочь.

— Хорошо, — с какой-то неожиданной легкостью согласился Филин. — Хорошо. Помогайте.

По счастью им никто не встретился.

Студенты только начали просыпаться, а столовая была слишком далеко, чтоб мыши-повара могли заметить двух студенток, которые вели под руки заместителя декана, и собаку, что чинно шла рядом с ними, порой рассыпая по воздуху золотые звезды. Когда вся компания наконец-то поднялась на преподавательский этаж, то все, напоминавшее о Царе-Вороне, пропало, и Филин снова был собой. Он, конечно, выглядел усталым и вымотанным, но мало ли, от чего может устать человек в конце рабочей недели?

Это только робот-уборщик всегда бодр и готов к труду, ну и к доносам на студентов, конечно. У людей все немного по-другому.

— Вы помните, что случилось? — спросила Анна, когда они ввели Филина в комнату и, закрыв дверь, помогли ему лечь. В ответ заместитель только пожал плечами.

— Очень смутно, — произнес он. По виску пробежала бисеринка пота, упала на подушку. Филин выглядел больным. Очень тяжело больным какой-то скверной заразой. — Вроде бы проснулся после полуночи, пошел выпить таблетку от головы… а потом сразу оказался в саду и увидел вас.

— Вы были страшный, — призналась Лиза. Она деловито налила воды, вынула аптечку из ячейки под зеркалом и, найдя капсулу обезболивающего, протянула Филину. — Это ведь Царь-Ворон, да?

Филин посмотрел на Лизу так, словно сомневался, стоит ли ей доверять. Потом перевел взгляд на Анну и промолвил:

— Вы ничего не видели.

— Конечно, — охотно кивнула Лиза. — Это Царь-Ворон, да?

Филин устало прикрыл глаза.

— Да, — прошелестевший голос казался неживым. — Он давно пытался… но у меня получалось с ним справляться. Но теперь Лаверн изменил меня — и своими руками открыл ему двери в наш мир.

Девушки посмотрели друг на друга, и Анна подумала: напрасно Лаверн готовится к войне в других мирах. Война уже пришла сюда, на первую базу, и надо браться за оружие.

— Мы никому не скажем, — промолвила она, и во взгляде Филина мелькнула благодарность. — Как мы вам можем помочь? Что нужно сделать, чтоб запереть Царя-Ворона?

Филин нервно дернул головой, и Анна увидела, что его глаза затопила густая блестящая тьма. Теперь на них смотрел Царь-Ворон, и это было жуткое, призрачное ощущение. Во тьме вращались звезды и галактики, и тому, кто ими владел, не было никакого дела до разумных существ из другого измерения, как человеку нет дела до муравьев. Царь-Ворон был иной формой жизни, пугающей и непостижимой.

— Это не ваша война, — разнесся по комнате клекот. Анна невольно удивилась, что Филин может так говорить: человеческое горло не приспособлено для подобных звуков. — Чем вас так заинтересовал этот бродяга? Чем завлек?

Анна невольно опустилась на ближайший стул. Лиза осталась стоять — должно быть, слишком сильно растерялась для каких-то действий.

— У всех свои мотивы, — негромко проговорила Анна. — Флер, например, хочет любить и быть любимой… А я просто боюсь, что если не буду подчиняться, то никогда не вернусь домой.

Царь-Ворон склонил голову к плечу (Анна как-то слепо отметила, что правый рукав пижамы Филина почти оторвался, а сама пижама изгваздана в грязи, словно Филин катался по земле) и сказал:

— Лаверн заслужил все, что с ним случилось. Уж поверьте.

— А его народ? — подала голос Лиза. Анна с невольной радостью отметила, что соседка гневно уперла руки в бока: значит, Царь-Ворон ее уже не пугает. Значит, можно бороться. — Вы ведь истребили всех фейери, Лаверн последний…

— Дитя мое, — кажется, хриплое кашлянье, наполнившее комнату, было смехом. — Фейери это тараканы. Неприятно, правда, но ты ведь борешься с ними. Без всяких сантиментов борешься.

Анна не могла вспомнить, видела ли вообще тараканов в своей жизни, но Лиза понимающе кивнула.

— Получается, мы для тебя даже хуже тараканов.

Лицо Царя-Ворона дрогнуло: словно на глине появилась складка и медленно разгладилась. Где-то там, внутри, в запредельной тьме, еще был Филин — и он боролся.