Бескрайний архипелаг. Книга III - Эльнар Зайнетдинов

Сердце острова первого ранга видом своим напоминало золотистый камень, пронизанный алыми жилами. По размеру артефакт был сравним с футбольным мячом и пульсировал живой силой. Удержать его в руках было непросто, поскольку биение, исходившее от него, пробирало до самых костей.

Никто не ожидал, что победа над смотрителем станет не концом испытаний, а лишь началом новых проблем. Погибших даже не успели помянуть, когда среди людей разгорелся конфликт. Настал критический момент. Основание фракции и постройка главного форта требовали единого решения, единой власти. Но кто возьмёт на себя бремя лидерства?

Два человека встали во главе противоборствующих сторон.

Бенджамин Бернаскони в прошлой жизни был членом теневой элиты. В Архипелаге же — обладателем легендарного класса личности «Вестник». Он предпочитал проводить время с пользой вдалеке от опасностей, решая насущные вопросы: постройка города, налаживание логистики и производств.

— Мы выживем благодаря порядку и контролю над ресурсами, — скандировал он своим последователям, стоя на самодельном подиуме у центральной площади.

«Полководец» Александр Холодов, генерал-лейтенант воздушно-десантных войск в прошлом, был его полной противоположностью. Каждый мускул его тела был натренирован для войны. Он лично возглавлял атаку на смотрителя, погрузив свой двуручный топор в голову чудовища.

— Нам не нужны политики и интриганы! Выживают не самые умные, а самые сильные. И самые верные друг другу, — рычал он, стоя перед своей армией.

Междоусобицы превратились в открытые столкновения. Сторонники двух лидеров сходились в кулачных боях, а порой и с оружием. В воздухе витало предчувствие гражданской войны, которая могла поставить крест на выживании человечества.

Когда напряжение достигло предела, старейшины обеих сторон собрались у подножия утёса. Именно там, среди разбитых камней и первых могил, где покоились павшие в самых ранних схватках за выживание соратники, прошло решающее собрание. Место было символичным — на этой земле начиналась их общая история, когда они впервые увидели друг друга, и здесь же должно было решиться, будет ли у неё будущее.

Обстановка была гнетущей. Ни криков, ни споров. Только усталые, выжатые люди, которым больше не хотелось умирать зря. После коротких переговоров стороны пришли к соглашению. Не по принуждению и не из слабости. Просто все понимали: следующим шагом станет бойня. Тогда и приняли решение. Прямые выборы. Честные. Открытые.

В день голосования люди пришли на площадь центрального квартала ранним утром. После того как претенденты произнесли вступительные речи, начался процесс. Две с половиной тысячи человек отдали голоса за Бернаскони. Полторы тысячи выбрали Холодова.

Бенджамин Бернаскони стал официальным лидером фракции. Его девиз звучал резко и просто: «Единство ради выживания. Контроль ради прогресса.»

Уже на следующее утро случилось непредвиденное. Те, кто поддерживал Холодова, назвали себя «Северянами» и молча покинули город. Шли с минимумом вещей, забрав только оружие и самое необходимое. Никто не стал их останавливать. Не потому, что боялись, а потому что поняли: стоит попытаться — прольётся кровь.

Через три дня на северном мысе бухты «Надежды» выросло новое поселение. Оно больше напоминало военную базу, нежели город. Грубые бревенчатые стены, натянутые сетки, дозорные башни, укреплённые сторожевые посты — всё говорило о том, что Северяне готовились не жить, а выстоять.

И всё же обе стороны не теряли разум. Враги по-прежнему были повсюду. Дикие твари не сидели на месте, ведь зачастую мигрировали колониями, порой приближаясь к поселениям на опасные расстояния. Помимо внутреннего врага был и внешний. За всё время присутствия людей на Новой Земле предпринялись две попытки захватить остров.

Негласное соглашение о сосуществовании не обсуждали вслух, но оба лидера его соблюдали. Бернаскони делился добытыми из шахты осколками и камнями бездны. Он понимал, что от ценного ресурса зависит развитие городов и самих людей. И если перекрыть кислород Северянам, то рано или поздно они решат взять шахту силой. На их стороне были опытные бойцы, среди которых числились не только военные, но и преступники всех мастей.

Александр Холодов, в свою очередь, организовал регулярные дозоры и защищал территории от внешних угроз.

Между двумя поселениями наладилась торговля. Караваны с охраной курсировали вдоль побережья. Происходил обмен продовольствием, инструментами, снаряжением, схемами и разведданными. Иногда проводились совместные охоты в джунглях.

На поверхности всё выглядело спокойно. Но в каждом взгляде, в каждом рукопожатии и слове ощущалось, что мир хрупок. Под этим тонким налётом цивилизованности клокотала взаимная неприязнь. Когда Северяне посещали столицу, на них смотрели с плохо скрываемым презрением, как на варваров, примитивных вояк. «Бандиты Холодова», — шептались за их спинами.

В свою очередь, люди Александра называли последователей Бернаскони «плесенью», считая их трусами, прячущимися в городе, пока настоящие воины проливают кровь.

Простой люд с обеих сторон бухты «Надежды» смотрел друг на друга с растущим недоверием. С каждым днём сообщества всё дальше отходили друг от друга.

Почему так получилось? Почему люди, пережившие одни и те же испытания, становились всё более чужими друг другу? В этом предстоит разобраться, но всему своё время. Ибо на горизонте маячила смертельная угроза.

Утро 25-го ревня. Форт «Последний Оплот», остров Новая Земля.

Бенджамин Бернаскони застыл у массивного окна в зале совещаний верхнего яруса форта. Внизу раскинулась гавань. Сотня кораблей пятого и шестого ранга мерно покачивалась на свинцовых волнах.

С момента установки сердца острова на постаменте в священной комнате форта Бенджамин изменился. Получив статус лидера фракции с титулом «Дрэхт», он обрёл нечто большее, чем власть. В его сознании открылись двери, о существовании которых он раньше даже не подозревал. Новый классовый навык «Вестника» позволял заглядывать в будущее — пока недалеко, пока смутно. Но образы становились всё чётче с каждым днём, а вместе с ними росло и чувство неотвратимой катастрофы.

По спине Бенджамина пробежал холодок.

— Что ж меня так трясёт-то, — процедил вестник сквозь зубы, не сознавая, что говорит вслух.

Внизу, на мощёной площади портового квартала, кипела жизнь. Торговцы перекрикивали друг друга, предлагая товары, патрули стражников поддерживали порядок. Среди людского потока выделялись поджарые фигуры кайтов с характерными антрацитовыми кристаллами, пробивающимися сквозь кожу. Они прибыли всего два дня назад. Три сотни беженцев с тонущего острова.

— Вы выглядите встревоженным, сэр. Поделитесь, прошу вас.

Голос раздался так неожиданно, что Бенджамин вздрогнул. Его правая рука и советник, «Ловец мыслей» Абдулла Фараджи, бесшумно вошёл в зал. Высокий и худощавый мужчина с тяжёлым взглядом был единственным человеком, кого Бенджамин допускал к себе без стука в дверь.

Лидер фракции почесал подбородок, с удивлением обнаружив,