Богатырь и Звезда Сварога: Быль 3 - Александр Дубоносов

Следом послышался гулкий шлепок, противное шипение кожи беса и его жалобный визг.

Яромир с трудом наклонил голову и увидел, как разрубленный до пояса бес поспешил скрыться в густой тени леса.

— Не утруждайся, сын, — где-то над головой прозвучал до боли знакомый и родной хриплый голос. — сил набирайся. Теперича аз с ним побеседую.

Слёзы сами собой навернулись на глазах Яромира:

— Отец…? — с трудом прошептал он, попытался перевернуться, чтобы разглядеть старика, но упал без сил и начал захлёбываться кровью.

Старик тут же припал рядом с ним на колени и что-то запихал в рот Яромира:

— Глотай, еже жить хочешь!

Круглый, сладкий, ванильный шарик, с отвратительнейшим привкусом коровьего дерьма, мышьяка и серы, никак не хотел пролазить в горло и окончательно перехватил дыхание.

Яромир начал быстро синеть, поэтому старику пришлось запихать пальцы в рот и протолкнуть его самостоятельно. Как только шарик проскочил он откупорил бутылёк и вылил его содержимое, пахнущее молоком с барсучьим жиром, мёдом и розмарином, следом, отозвавшееся в желудке Яромира обжигающим холодом.

— Эх, ты, богатырь. — старик по-отцовски похлопал жадно задышавшего Яромира по щеке. — Такая детина вымахала, а всё, аки с маленьким…

От лекарства старика стало легче.

Кровь сама собой перестала бежать из ран, затянув их тонкой плёнкой.

Теперь Яромир смог осмотреть его.

Старик ничуть не изменился с того самого дня, как их с Яромиром пути разошлись.

Всё такая же густая седая борода, потасканные лапти и его любимая, расшитая красными нитями рубаха. Через плечо же была перекинута сумка травника, очень уж похожая на ту, которой пользовалась Ядвига.

— Кизяк дракона, Цмоку спасибо, и слюни златорога поставят тебя на ноги. — увесистая ладонь старика, тяжело давящая на грудь, источала неестественное, обжигающее тепло.

Яромир, не в силах вымолвить не слова, продолжал заливаться слезами радости и нечеловеческой усталости.

— Ишь, чего удумал. — старик поднялся на ноги, закатал рукава и огляделся. — Ты мне тут возгри подбери и в себя приходи. Такое чудо-юдо само себя не упокоит…

Бес напал со спины, стремительно и, как он думал, неожиданно, но старик ещё задолго заприметил его, крадущегося в тени, среди осоки.

Тварь метила в шею, чтобы наверняка, но старик лишь сделал короткий шаг в сторону и бес разочарованно пронёсся мимо.

Правда, недалеко…

Старик успел поймать беса за заднюю лапу.

Яромир и предположить не мог, что его, хоть и мастеровитый, но уже далеко не молодой, отец может обладать такой силой.

Старик дёрнул беса, будто кота за хвост, и с размаху ударил о землю.

Кости твари громко затрещали, а сам он протяжно, болезненно заскулил.

Старик, не отпуская безуспешно пытающегося вырваться беса, забросил руку за спину и в руке, ярким серебряным отблеском, сверкнул, найденный Яромиром на болотах, меч-кладенец Ярослава.

Короткое, легкое движение и бес, что есть мочи, уже удирал обратно в тень на трёх оставшихся лапах.

Старик проводил яростно рычащую тварь взглядом и взглянул на его отрубленную конечность, которая тут же размякла и превратилась в чёрную лужу, тут же спрятавшуюся в земле.

— Ты погляди, чего кровь ассов с силой нечистой вытворяет… — изумлённо пробубнил старик под нос и повернулся к Яромиру. — Аже вы эту скотину так отожрали?!

Яромир виновато отвёл взгляд в сторону.

— Понятно… — угрюмо выдохнул старик. — Знаю, оже она всё… Ну, ничего, в энтот раз, уж точно с ней покончу!

Бес вновь напал неожиданно.

На этот раз напрыгнул с дерева, но старик вновь умело увернулся и контратаковал.

Яромир, конечно, множество раз видел, как его старик умело обращался с различным оружием, но то, как виртуозно он орудовал мечом-кладенцом, вызывало неподдельное восхищение и страх.

Теперь Яромир ещё больше не хотел попасться под его горячую руку…

Воздух вокруг сверкающего меча кладенца буквально пел, проходя на коже беса ядовито-зелёными, дымящимися огоньками.

Зачарованное серебро куда пагубнее действовало на чудовищ, чем обычное.

Точно песец водит пером по бересте, так же легко и старик раз за разом отражал нападки беса, болезненно разя того в ответ.

Шипящий бес едва успел отвернуть голову от опасно метящего в неё клинка, плечом оттолкнул старика и, злобно бурча, отскочил в сторону.

Глубокие порезы жгли кожу, шкворчали и плевались каплями чёрно-зеленой жижи.

Бес озадаченно осмотрел совсем старого, невзрачного, но невероятно грозного воина.

Тварь не знала его, что-то могущественное и опасное, совсем не похожее ни на что, с чем ему когда-либо приходилось встречаться.

Ещё несколько мгновение назад бес думал, что сильнее Яромира в округе уже никого не сыскать, но он ошибался.

К старику потребуется найти особый подход и ещё больше сил…

Бес презрительно прыснул ядом и, не выпуская угрожающего старика из виду, вновь скрылся в тени.

— Поганое черное отродье. — старик проводил беса взглядом и вернулся к Яромиру. — Ещё вернётся.

— Прости меня… Прости за всё… — через боль выдавил Яромир.

— Не утруждайся, сынка, таки должно, — старик заботливо потрепал его по голове, достал из сумки большой сверток с мазью и начал обильно накладывать её в раны Яромира. — Чай, аз виноват аже поболе, чем ты… Она обвела нас обоих вокруг пальца.

Яромир вспомнил про оставленную им Ядвигу.

От волнения дыхание перехватило, и он перевалился на бок, в призрачной надежде увидеть в ней хоть какие-то черты жизни.

Но, к его великому удивлению и недоумению, её тела возле избы не оказалось.

— Не волнуйся, и она ещё вернётся. — одновременно и успокаивающе, и устрашающе предостерёг старик. — Всегда возвращалась…

Яромир бросил на старика непонимающий взгляд, но тот лишь молча перевернул его обратно и продолжил.

С каждой новой порцией мази, Яромир чувствовал, как ему становится всё лучше и лучше.

— Откуда…? — начал Яромир.

— Нас с ней связывает очень долгая и очень печальная судьба… — опередил его старик. — Не горюй, сын. Не стоит она твоей тоски. Коварная баба, хуже любой твари нечистой. Нам же досталась самая хитрая из всех когда-либо живущих… Тварь-то что? Рвёт тебя когтями, кусает зубами? Так это же совсем не страшно… Заколол мерзость, сжёг, на том и конец. Раны затянутся, боль пройдёт, а от чудища даже в памяти места не останется. Она же — ласкает ночами, клянётся в любви, а затем рвёт душу в клочья, самым жестоким образом, играя тобой, будто куклой на ниточках. И боль, оставленная ею, будет преследовать тебя до конца дней, раз за разом возвращаясь с новой силой. Жаль, что аз не успел научить тебя этому раньше… Отдохни пока. Разведу огонь.

Старик ненадолго отошёл, оставив Яромира в одиночестве.