Грехи Матери - Роберт Дж. Хейс

башни — все это было построено с расчетом на то, что нас будут защищать Хранители Источников. Это принесло нам мало пользы. Стены или нет, башни или нет, но мы все равно проиграли. Ланфолл был разграблен. Форт Вернан был взят, император Оррана убит. А меня схватили и отправили в гребаную Яму.

Это мое последнее воспоминание о городе Ланфолл и причина, по которой я никогда не возвращалась в него с тех пор. Я помнила величайшую битву, которую Иша когда-либо видела. Десятки тысяч солдат с каждой стороны сражаются на улицах, яростная схватка с горящими зданиями и кричащими детьми вокруг. Крылатые монстры из Другого Мира захватывают небеса. Их когтистые собратья зверствуют по улицам и переулкам, не разбирая, свой или чужой. Переливающиеся потоки магии сталкиваются за пепельными облаками. Взрывы сотрясают землю, убивая сотни людей одновременно, окрашивая близлежащие поля в красный цвет. И, конечно же, в центре всего этого я. Последняя надежда империи Орран. Последнее поражение этой обреченной империи.

Даже по прошествии трех десятилетий я помню все это чертовски отчетливо. Чувство правоты, с которым я обрушивала смерть и ад на солдат внизу — я делала именно то, для чего был воспитана. Чему меня учили. К чему меня приучили. Яростная схватка на самой высокой башне, когда терреланцы послали своих Хранителей Источников, чтобы остановить нас. Предательство. Джозеф остановил мою руку, ударив сзади и лишив чувств, когда наши флаги упали и прозвучал сигнал о капитуляции. Воспоминания разжигают во мне огонь гнева даже сейчас. Я уже давно смирилась с тем, что предательство Джозефа спасло мою жизнь, наши жизни. И все же это все еще причиняет боль.

Итак, то, что Сирилет отправилась в Ланфолл, было горькой пилюлей, которую пришлось проглотить. Я должна была последовать за ней, найти ее. Я должна была снова увидеть свою дочь и не дать ей открыть шрамы в этом мире. Я не знала, зачем она это делала, но это было опасно как для нее, так и для всех, кто ее окружал. Но, Слезы Лурсы, зачем ей понадобилось ехать в Ланфолл?

Нам потребовалось тринадцать дней пути на северо-запад, чтобы добраться из Райсома до Ланфолла. Учитывая все обстоятельства, мы добрались довольно быстро, хотя отчасти это произошло потому, что мы встретили караван, направлявшийся в ту же сторону. Фургоны каравана были запряжены птицами трей, а не големами, и я согласилась, чтобы все разговоры вела Имико, а сама изо всех сил старалась, чтобы никто не видел моих глаз. У меня ничего не вышло, но, в конце концов, мне не стоило беспокоиться. Ведущим погонщиком был опытный старый торговец со шрамом на губе, из-за которого казалось, что он всегда улыбается шутке, которую никто другой никогда не поймет. Он вспомнил меня. Очевидно, я спасла ему жизнь добрых пятнадцать лет назад. Во время одного из своих приключений, когда я раскапывала руины и секреты, о которых лучше забыть, на него напали дикие гули. Я прогнала их, и мы с Хардтом провели ночь, выпивая и рассказывая истории караванщику и его семье. Как только он рассказал мне эту историю, я вспомнила ее достаточно хорошо. Не из-за него самого и не из-за нападения, от которого я его спасла, а из-за его дочери. Она действительно была очень хорошенькой, и мы проговорили до глубокой ночи, а потом удалились в ее палатку и еще дольше молчали. К сожалению, его дочери с ним не было. Хотя, по правде говоря, это было, наверное, к лучшему. Я сильно постарела за пятнадцать лет благодаря хрономантии, и мне не хотелось представлять, что бы эта красивая женщина подумала обо мне сейчас.

Мы с Имико потратили много времени на то, чтобы заново познакомиться. Я не говорю, что временами между нами не было напряжения — между нами была пропасть обид глубиной в несколько фатомов, — но общение со старыми друзьями дает неоспоримое утешение. Когда кто-то знает тебя, поддерживает в трудные минуты и, в свою очередь, делится с тобой своими переживаниями, это порождает доверие. Это как возвращение домой, только без дома. Мы вошли в привычный ритм. Мы болтали, смеялись, делились давними шутками, которые в то время никому не казались смешными, не говоря уже о том, что прошло несколько десятилетий. Мы вспоминали о давно минувших временах. Мы вместе пили и плакали из-за того, что друзья тоже ушли. Годы разлуки незаметно исчезли, и к тому времени, как мы добрались до Ланфолла, мы снова были сестрами. И, как все родные сестры, мы ненавидели друг друга так же сильно, как и любили.

Ланфолл не сильно изменился с тех пор, как я видела его в последний раз. Ну, это и правда, и нет. Сам город не сильно изменился. Все та же беспорядочная смесь различных архитектурных стилей, старых и новых зданий, бурлящая жизнь и изобретательность землян — все это было брошено в котел и оставлено вариться. Но армии ушли, так что все было по-другому.

Мы влились в поток повозок, двигавшихся взад и вперед, и растворились в его шуме. Мы находились в окружении всей этой жизни, энергии и шума после стольких лет, проведенных в тихом Райсоме, и у меня закружилась голова. Здесь мужчина и женщина шли рука об руку, их голоса похитила толпа. Там мужчина гигантского роста кричал о хлебе, который он приготовил для продажи усталым путникам. Торговец с тележкой велел другому, более толстому, убраться с его дороги, после чего оба начали осыпать друг друга оскорблениями. Совсем молодая девушка столкнулась с Имико и обнаружила, что рука, которой она схватила сумочку моей сестры, внезапно была перехвачена и вывернута. Имико оттолкнула девушку и улыбнулась в мою сторону. Когда-то давно мы встретились при похожих обстоятельствах. Улыбка, которой она одарила меня, померкла, и Имико быстро отвела взгляд. Я чего-то не поняла, но, несмотря на все мои годы, у меня не хватило мудрости увидеть, чего именно. Я решила, что Имико иногда размышляет о том, что возраст и время вступили в войну с нашими телами, и о том, что жизнь была проще и менее болезненной, когда мы были молоды. Как и я.

Вокруг нас выросли здания, и Имико увела нас подальше от толпы людей. Это был ее мир, а не мой, и у меня хватило ума последовать за ней. Она вела нас переулками, каким-то образом выбирая те, которые не заканчивались тупиками, и пересекала оживленные улицы. Запахи сотен различных мастерских обрушились на меня со всех сторон.