Во имя твое - Дмитрий Панасенко

казалось уже успевший отправившится в страну грез ромеец и с удивительной для только что спавшего человека бодростью повернувшись в сторону не сводящей странного взгляда со стриженной наемницы постучал по столу скрюченным пальцем. — Опыт мне подсказывает, что солдаты обычно неплохо разбираются в ранах. — Произнес он помассировав покрасневшие веки и широко зевнул. — Зачастую это касается и женщин. Рука как я смотрю у тебя твердая, да и глаз не дрожит. Если ты мне поможешь зашивать этого бугая, я посмотрю, что можно сделать с твоими ранами.

— Я… — Гретта вопросительно глянула на Сив и дождавшись еле заметного кивка северянки постанывая поднялась на ноги. — Да, господин, конечно, господин…

— Когда закончишь. — Встав из-за стола великанша тяжело прошагав к лежащему на лавке цу Вернстрому, положила ему ладонь на лоб и недовольно цокнула языком. — Ляжешь с бароном.

— А? — На лице арбалетчицы отразилось удивление пополам со смущением. — Я… я не смогу… Я… Он же без сознания… Да и не при всех же…

— Согревать его будешь, дура! — Рявкнула Сив и с неожиданной силой впечатала кулак в стену. Раздался хруст дерева, во все стороны полетели щепки.

— Рад я, госпожа хорошая, что вы на нашей стороне… — С задумчивым видом покрутил перемотанной головой кузнец. — С таким ударом… Вон как здоровиле тому череп-то проломили. Да на любой ярмарке такого кулачного бойца…

— Замолчи Стефан… — Неодобрительно проворчал ксендз и оторвав взгляд от образовавшейся на стене солидной, украшенной посередине несколькими красными пятнышками, вмятины, повернулся к уже колдующему над котелком ромейцу. — Пойду я пожалуй, мне утром еще храм открывать.

— Погоди… — Буркнула дикарка и выдернув из руки застрявшую между кровоточащих костяшек длинную щепку с хрустом размяла кулак. — Я бы хотела послушать про рогатое чудище. Думаю, тебе тоже будет интересно.

— Ты… — Клирик облегченно вздохнул. — Значит, ты все же берешься…

Женщина отрицательно покачала головой.

— Я еще не решила. — Пояснила она и потянувшись принялась ковыряться в зубах. — Но, мы похоже действительно здесь застряли. А пока барон не выздоровеет делать мне совершенно нечего…

— Я… — Священник благодарно склонил голову. — Слава Создателю…

— Погоди голосить, Ипполит. Прищурилась великанша. — Бог и так все знает. И я еще не сказала «да».

— Отец Ипполит, поправил северянку ксендз. В чистых, словно весеннее небо глазах плебана светилась нескрываемая радость. И облегчение.

* * *

— Ага. Смотрю, подвесили уже. Интересно, очень интересно… Ее ведь сегодня привезли?

— Да отец Аврелий, сегодня, с утренним обозом.

— Интересно. Значит сегодня привезли и сразу в подвал… Что она натворила?

— При… осмотре она ударила брата Инсоления ногой э-э-э… в живот, а также откусила нос и сломала челюсть брату Галиилу. Брату Агафнию ногу вывихнула. Остальные… Остальные синяками отделались.

— Интересно, интересно… И сколько же этих остальных?

— Почти дюжина. Больно уж драться она горазда, отец Аврелий. Еле справились. Ежели брат Ганс за самострелом не побежал не знаю, что бы вышло.

— Интересно, интересно… Дай-ка догадаюсь брат Брутус. Брат Ганс ей прямо в голову песочную стрелу[16] из самострела пустил… Шагов с тридцати.

— Э-э-э. Да отец Аврелий… А как вы догадались?..

— А чего тут догадываться. Вон какая шишка… А брат Ганс очень своим умением похвастать любит. По поводу и без. Это хорошо, что жива осталась. Значит, большую драку она устроила, говоришь?

— Да, отец Аврелий.

— И началась эта драка во время осмотра?

— Да, отец Аврелий…

— Который по уставу проводится в присутствии одного из отцов дознавателей…

— Э-э-э… Да, отец Аврелий.

— Замечательно… Просто замечательно… А скажи мне, брат Брутус… Почему, тогда я все это пропустил? И драку, и мастерский выстрел брата Ганса, и собственно сам осмотр?

— Ну… Вы трапезничали, значит… И брат Ганс велел без вас начинать… А она ругаться стала, пихаться. Вот он ее по роже… по лицу то есть, палкой и перетянул.

— Палкой, значит… Вот почему кожа на лбу порвана.

— Ну да… стеком. Из тех что мы скотину гоняем… Только он же не со зла… Брат Ганс говорит, что она черными словами хулила традиции монашества, Святую матерь церковь и самого Создателя. Это… Ну как же иначе поступать то было… А потом вон, что получилось. В общем она здесь висит потому что ей наказание назначили.

— Интересно… И какое именно наказание? И кто назначил? Неужто брат Ганс теперь и епитимии раздает?

— Эм-м-м… Нет. Нет, конечно отец Аврелий. Это отец Ипполит повелел. Отхлестать ее, значит… Сорок ударов плетью. Бить пока не потеряет сознание, раны крупной солью присыпать, а как очнется, остальные отсчитать…

— Сорок ударов, значит… То-то вся спина исполосована… И сколько она выдержала?

— Так все сорок и выдержала отец Аврелий. Даже не пикнула. Крепкая… Сам удивляюсь…

— Все сорок, значит… И почему ты это позволил?

— Но, отец Ипполит… Как же я ему перечить то стану… Он ведь и меня может…

— Я понял.

— Простите, отец Аврелий.

— Создатель простит… Интересно, интересно… И как именно она хулила Создателя?

— Братья утверждают, что не в силах это повторить. Говорит, больно уж грешно получается.

— Хе… Ясно… Дай-ка сюда табурет… Ох… Погода меняется опять, колено болит… Так… И в чем ее собственно обвиняют?

— Документы еще не все пришли, отец Аврелий… Пока только вот… Дезертирство, неповиновение, измена воинской клятве, воровство, мародерство, злонамеренное убийство офицера Имперского легиона, попытка убийства человека благородной крови, непрстойные действия с трупами, членовредительство, разбой, непристойное поведение, блуд, подстрекательство к мятежу, еретические высказывания, запрещенное колдовство, осквернение символов имперской власти и коронное преступление.

— Солидно, солидно. Такая молодая, а уже такая, злокозненная еретичка и мятежница… Не находишь, это брат Брутус? И что именно она сделала??

— Э-э-э… Она воткнула штандарт с флагом полка в… э-э-э… нижнюю часть тела ротного капитана мобилизационного резерва… э-э-э… Иоганна Штрассе. С летальным исходом.

— Интересно. И почему тогда она здесь, а не болтается в петле? И почему ее отвезли нам?

— Эм-м… Если верить записям, ее… уже вешали. Дважды… И оба раза петля обрывалась. Трибунал счел это обстоятельство довольно, э-м-м… странным и решил отдать ее церкви. Она ведь из северян, идолопоклонников, посему есть основания подозревать ее в колдовстве…

— Интересно, Интересно… Пренебрегли древними обычаями, значит. Ну, что же. Может вояки и правы, и мы имеем дело с колдовством… А может каптенармус пожалел хорошей веревки, а безрукий палач не смог правильно завязать петлю. Как ты думаешь, брат Брутус?.. Похожа она на страшную северную ведьму? Может и сейчас она колдует, на нас сглаз пускает, а?

— Э-э-э… не знаю, отец Аврелий. Но сила в ней колдовская точно есть. Брата Инсоления над головой подняла да через пол двора швырнула. Кандальную цепь