Во имя грядущего - Светлана Подклетнова

было немного, так как большинство из тех, кто надеялся что-то продать в широких коридорах замка, приходили сюда с самого утра и занимали выкупленные ими накануне места. Обычно торговцы снимали палатки заранее, так как лучшие места были нарасхват. Нищих в замок не пускали, разворачивая на мосту. Тех, кто вопреки запрету всё же пытался проникнуть внутрь, попросту убивали и сбрасывали в ров в качестве пищи гропунам, которые, предпочитая мясо птиц, всё же не гнушались и человечиной. Сегодня кроме обычных посетителей Нора заметила пару монахов в длинных серых балахонах. Служителей церквей обычно тут пропускали без вопросов. Они были абсолютно безвредны. После входа в замок их останавливал один из лакеев и объяснял неправомерность недозволенной религиозной пропаганды и возможные последствия таковой. Этого всегда было достаточно, чтобы церковники, осмотрев достопримечательности замка, просто уходили прочь, не донимая никого проповедями, разрешение на которые могла выдать только сама княгиня Вязурская, а она всегда была сторонницей того, чтобы проповедники вели свою агитацию внутри церквей, а не в её владениях.

Можно было ещё долго стоять, любуясь красотами дворца Вязурских, рассматривая посетителей замка, дворцовую стражу и даже небо над головой, которое в этот день было удивительно ярким. Но как бы ни хотелось отложить встречу с княгиней, рабыня понимала, что каждая минута задержки может быть роковой для неё. Нора вздохнула и велела кучеру проехать вдоль дворца ещё три сотни метров, сама же пошла возле кареты. Женщина намеренно не стала проходить через главную дверь замка, чтобы не привлечь внимания кого-либо из рабов, работающих в нём. Как любимая служанка единственной дочери хозяйки Нора была известна практически всем обитателям замка. Женщина боялась вопросов, которые могли возникнуть у кого бы то ни было. Поэтому она решила сначала освободиться от заботы о ребёнке, а потом уже общаться со старыми друзьями. Сейчас Нора стояла перед личной дверью в покои матери императрицы – хозяйки этого замка. Сюда допускались не многие – лишь наиболее приближённые рабы и дочь, да и то только по приглашению. Но в настоящий момент у Норы не было выбора. Она никак не могла ожидать приглашения, стоя под дверью с украденной ею принцессой – новорождённой дочерью императора.

Род Вязурских был одним из старейших и богатейших семейств страны, что и определило выбор императором очередной супруги именно из этого семейства. Император жаждал наследника, и единственной возможностью остаться на троне для новой императрицы было дать ему этого наследника. Но словно кара небесная опустилась на императорскую семью. Сменив уже трёх жён, император так и не получил наследника ни от одной из них. И вот теперь четвёртая жена императора – Екатерина Вязурская – должна была принести ему долгожданного потомка или, надев рясу монахини, навсегда покинуть дворец императора, освободив место для новой императрицы, которая, возможно, сможет осчастливить супруга наследником мужского пола.

Нора открыла дверцу кареты и бережно достала из неё корзину с младенцем. Женщина подняла голову и, увидев в окне княгиню, робко поклонилась, сейчас она боялась нанести вред драгоценной ноше. Она облегчённо вздохнула, вспомнив о том, что совсем недавно считала правильным избавиться от младенца. Княгиня Вязурская никогда бы не простила ей такой вольности, а солгать своей госпоже Нора не могла. Сама мысль об этом при виде стоящей в высоком окне хозяйки разбивалась о страх, внезапно возникающий у Норы перед матерью императрицы. Часто в моменты, когда рабыня была далеко от своей госпожи, ей представлялись ситуации, когда она бы могла перехитрить хозяйку или даже сбежать от неё. Но стоило Норе увидеть княгиню Вязурскую, как колени её подкашивались, и она готова была раболепно выполнять все её приказания, только бы княгиня оставалась довольна.

Стоя у окна, княгиня наблюдала за тем, как молодая женщина аккуратно достаёт из кареты корзину с ребёнком. Она ещё не знала результата, но сердце подсказывало ей, что её дочь – императрица – родила девочку. Хотя вполне возможно, что в корзине находился не её внук. В голове мгновенно возник план. То, что она сейчас собиралась сделать, могло стоить жизни и ей, и её дочери, но княгиня не смогла бы спокойно смотреть, как Екатерину лишают всех привилегий, добытых таким колоссальным трудом.

Молодая рабыня робко поднималась по длинной широкой лестнице в покои матери госпожи, не решаясь дотронуться до красивых перил тёмного дерева, поддерживаемых статуэтками-виночерпиями, сделанными из розового мрамора. Со стен на неё смотрели множество давно почивших обитателей этого замка, между портретами с которыми в начищенных до блеска серебряных подсвечниках, ярко горели по пять восковых свечей, отражаясь в настенных зеркалах, специально развешанных позади светильников, чтобы увеличить яркость освещения. Зеркала были в резных деревянных рамах, по цвету совпадающих с перилами лестницы. Красный с длинным ворсом ковёр, расстеленный на ступенях лестницы, скрывал звуки шагов. Высокие лепные арочные потолки давили своим великолепием, вызывая у Норы ощущение никчёмности её собственной жизни в сравнении с тем, что окружало её здесь. Чем ближе подходила Нора к покоям своей госпожи, тем более плотным казался ей воздух вокруг. Рабыня непроизвольно замедляла шаг, чувствуя, как начинают подкашиваться колени при мысли о том, как она предстанет перед матерью императрицы. Женщина испытывала жуткий страх оттого, что может сделать с ней княгиня, узнав ту новость, которую она принесла ей сегодня. Норе казалось, что даже взгляд хозяйки моментально сможет испепелить её. Княгиня была жестока и редко ценила человеческие жизни, особенно жизни тех, кто был у неё в подчинении. При необходимости быстро пополняя людские запасы, она, так же, как и её покойный муж, проводила политику кнута. Никто не мог избежать наказания даже за малейший проступок, не только сделанный им, но и тот, к которому он имел касание. Нора понимала, что тот поступок, который совершила она, является настолько страшным и греховным, насколько только это было возможно. Но сама княгиня приказала ей проследить, чтобы у её дочери родился сын. А как Нора могла иначе выполнить приказ? Только подменив младенца… Ей жаль было и молодую госпожу, которой грозила неминуемая ссылка. А ведь если императрицу сошлют, то саму Нору должны были вернуть старой княгине, которая наверняка казнила бы её только за то, что Екатерина лишилась милости императора.

Поднявшись по лестнице, Нора на секунду остановилась, перевела дыхание и медленно пошла вдоль длинного широкого коридора, украшенного с обеих сторон ярко горевшими позолоченными канделябрами, отражавшимися в зеркалах с мраморной оправой. Подойдя к двери, за которой её ждала княгиня, женщина робко толкнула её, молясь только об одном – чтобы хозяйка была к