Препод - Александр Олегович Курзанцев

Ознакомительный фрагментещё полтысячи лет назад. Но ректор чересчур увлекается всеми этими новомодными веяниями, с свободой личности и правами человека. И вообще человек мягкотелый, поэтому я всё ещё на свободе, вместо того чтобы усиленно отрабатывать затраченные на меня деньги.

И так далее и в таком же духе. На двадцатой минуте, пока я ждал, когда мне, наконец, отдадут причитающееся, у меня отключилось полностью восприятие и недовольное басовитое бурчание казначейши слилось в одно сплошное, монотонное, - “бу-бу-бу”.

Выйдя оттуда часа через полтора, морально и физически выжатый насухо, я присел на диванчик в фойе, выдохнул, снова пересчитал с таким трудом выбитые деньги, сравнил их по памяти с обычными тратами Вольдемара и понял, что с этого дня и следующие три года, ожирение мне не грозит. Скорее наоборот, в пору в аскеты записываться будет.

С другой стороны, опыт преподавания в российском ВУЗе с зарплатой, на местные деньги ничуть не больше, имелся, поэтому в будущее я смотрел пусть с небольшим, но оптимизмом.

Но первым делом надо было что-то решить с одеждой и растительностью на лице.

***

От услуг заведений находившихся в непосредственной близости от Академии, я отказался едва услышав цены, там и с полной зарплатой делать было нечего, пошел в район попроще, затем ещё попроще, затем ещё, и в конце-концов, оказался в припортовой части города, где в воздухе витал солёный морской запах, к которому примешивался аромат протухшей селёдки с лёгкими нотками фекалий. Располагался он за чертой основных городских стен, и дома, в промежутке между портом и городом, построенные без какого-либо вменяемого плана, создавали целый хаос причудливо переплетающихся улочек, подворотен, тупиков…

Исходя из памяти Локариса, был он тут всего единожды, да и то, прибыв кораблём, быстро проскочил, стараясь побыстрее оказаться в старой части города.

Но благо, центральная прямая улица, ведущая от ворот к портовом управлению и далее к причалам, тут всё-таки была, и все самые респектабельные заведения тоже располагались на ней, не пришлось особо искать, да я и опасался лезть вглубь этих самых натуральных трущёб, заметить не успеешь, как сунут нож под ребро.

Первым на глаза мне попалось крепкое бревенчатое двухэтажное здание с изображением рулонов ткани и катушки ниток с иголкой на вывеске. “Явно имеет отношение к одежде”, - понял я и решительно толкнул дверь во внутрь.

- Добро пожаловать в “Пафнутий и сыновья”, - тут же произнёс пожилой лысеющий мужчина в жилетке поверх блузы с швейным сантиметром на шее, находившийся за стойкой внутри. Никаких стеллажей с готовой продукцией, стопок из рулонов ткани и манекенов с образцами одежды я не увидел, поэтому, на всякий случай уточнил:

- Одежду шьёте?

- В основном продаем, - дипломатично заметил тот, пробежавшись взглядом по мне, - но если господину нужен пошив, то могу посоветовать обратиться в мастерские в городе.

- Да нет, - протянул я, - мне бы что-то из готового и, желательно, подешевле.

Я ещё раз оглядел заведение, снова отмечая некоторое несоответствие тому, что ожидал увидеть.

- Ну, тогда, думаю, лучшего, чем у нас, соотношения цена-качество, вы в городе не найдёте, - без лишней скромности, заявил продавец.

И тут меня осенило.

- Э-э, а продаёте, я так понимаю, не совсем новую? - осторожно уточнил я.

- Не новую, - кивнул хозяин лавки, подтвердив мои догадки о средневековом сэкондхэнде, - но мы следим за репутацией, поэтому все вещи тщательно отстираны от крови, а порезы заштопаны. Можно сказать, почти как новые.

Он оглядел меня снова, спросил:

- Вы, я так понимаю, имеете отношение к магии?

- Самое прямое, - кивнул я, начиная понимать каким путём сюда попадает одежда.

- Тогда могу предложить несколько мантий, на выбор, - он было собирался нырнуть куда-то в дверь, за прилавком, но я его остановил, испытывая лёгкое сомнение.

- Погодите, а точно у вас будет мой размер?

Продавец оглядел меня ещё раз, намётанным взглядом. Кивнул, но затем, предложил, снимая с шеи сантиметр:

- Если хотите, могу вас обмерить, чтобы вы не сомневались.

Сказано это было тоном профессионального гробовщика, и я решил, что вполне доверяю ему и так, и попросил излишне не утруждаться.

Постояв, переминаясь с ноги на ногу, пару минут, я дождался, когда он вернется, неся в руках стопку аккуратно свёрнутых мантий разного цвета. Бросив их на прилавок, мужчина ловким движением развернул первую, тряхнул, чтобы расправились складки на ткани, и разложил во всю длину прилавка.

- Прошу, остский шелк на подкладе, снаружи крепкая хлопковая нить. Практически без повреждений, только вот здесь, сбоку, под рукавом, была пара небольших разрезов.

Он тут же показал и я рассмотрел два аккуратными стежками зашитых шовчика, сантиметра по три длиной каждый.

- Удар был нанесен специалистом своего дела, поэтому крови было минимальное количество, - меж тем, продолжал описание мантии продавец, - к тому же, сняли её с ещё тёплого трупа, можно сказать, почти с живого и эманации смерти не успели впитаться в ткань.

От таких подробностей покупать её слегка расхотелось, тем более была она какого-то, совсем не приглянувшегося мне, жёлтого цвета, и я попросил показать следующую.

- Конечно, - убрав первую, мужчина развернул передо мной уже тёмно-коричневую мантию, и тут же указал на имевшуюся на ней вышивку с правой стороны груди, представляющую собой половину защитного магического узора, выполненного из особым образом обработанных ниток.

Но когда я поинтересовался судьбой второй половины, то выяснилось, что она была насквозь прожжена магическим огнём, естественно вместе с бывшим владельцем, и поэтому эту часть просто вырезали, вшив кусок из такой же ткани.

Покивав продавцу, нахваливающему мастерство с каким мантия была отремонтирована, попросил всё-таки, показать третью, чтобы уже точно решить, что же из этого ассортимента я выберу.

- Воля ваша, - кивнул тот, и расстелил последнюю, бордового цвета.

Придирчиво рассмотрев и её, я поинтересовался:

- И какую часть меняли здесь?

- Никакую, - с лёгким превосходством ответил мужчина, - даже ни единого пореза не зашивали, ткань целёхонькая, просто в идеальном состоянии.

- И в чём подвох тогда? - нахмурил я лоб.

- Ну, - продавец замялся, - она изначально белая была, но беднягу в ней будто выжали, ни одной раны, а ткань насквозь пропитавшаяся кровью была, как не стирали, розовый оттенок никак не сходил, пришлось перекрасить. Но вы не думайте, - спохватился он, - кровь свежая была, когда снимали мантию, ещё даже дышал, упокой боги его душу.

Меня слегка от такого передёрнуло,