Лекарь короля драконов - Александра Кузнецова

Я вырвала одежду из его рук и принялась спешно одеваться. И зачем я так разоткровенничалась с ним? Может быть, Эйден прав? Я вижу в людях только хорошее, и он не исключение. Вдруг наш разговор — это хитрый допрос. Буду пленницей до конца своих дней, как феникс Амброзий. Удобно. Тюремный портной, тюремный лекарь, осталось завести тюремного менестреля.

Я с трудом натянула на себя платье, но зашнуровать его не смогла. Я выворачивала руки и так и сяк, но шнуровка не поддавалась. Эйден со вздохом подошел ко мне, положил руки на плечи, провел горячими ладонями по спине и небрежно затянул корсет. От его прикосновений мне стало тепло, а к глазам снова подступили слезы. Ну почему все так сложно?

Эйден подал мне ботинки, я влезла в них и потопала вперед. Я планировала вернуться в темницу с высоко поднятой головой и на своих двоих. Мы молча шли обратно по пустым коридорам. Но с каждым шагом напряжение только росло. Никогда не думала, что тишина может быть такой громкой.

Похоже, даже охранники заметили, что что-то не так. Они вытянулись по струнке, переглянулись и ничего не сказали. Эйден обогнал меня уже у камеры, открыл передо мной решетку, будто этот жест можно было счесть вежливым. Ничего себе галантность, невиновную девушку провожать за решетку, так что я схватилась за прутья и демонстративно захлопнула дверь в камеру перед носом дракона.

Эйден вздохнул, собрался было уходить, но все же задержался, обернулся и произнес:

— Любовь нужно отпускать вместе с человеком, Элиана. Иначе в жизни не останется ничего, кроме боли. Я знаю о чем говорю, поверь.

Глава 15.5

Эйден ушел, прежде чем я нашлась что сказать. Что значили его слова? Может быть, он тоже кого-то потерял? Что я вообще о нем знаю? И с чего я решила, что у меня монополия на боль утраты? А если он до сих пор один потому что потерял кого-то и не может отпустить, как я Виктора? Почему-то эта мысль показалась мне особенно неприятной.

— Элиана, все хорошо?

Послышался из стены тихий голос Амброзия.

Что я могла на это ответить?

— Не знаю. Я надеялась, что мы поговорим и меня отпустят…

— Вас не выпустят отсюда, — в голосе Амброзия послышалась горечь, — Король горных драконов жестокий тиран.

— Эйден найдет способ, — я хваталась за последнюю коломенку.

— Если Эйден пойдет против отца, то его ждет та же участь! Думаете, он его пощадит?

Я вспомнила, с какой силой Таргос впился когтями в запястье Эйдена. А если из-за меня Эйден пострадает? Вдруг он решит заступиться за меня и король решит, что это измена?

— Что же делать, — прошептала я.

— Бежать.

Я осмотрелась. Куда бежать, как? Прутья у решетки в три пальца толщиной, а единственное крохотное окошко было под потолком, но даже если до него добраться, голова не пролезет. Обмануть охранников? Прикинуться мертвой?

— Как? Как бежать-то? — я со вздохом рухнула на постель, — нет, раз уж суждено погибнуть здесь, я приму это с достоинством.

Правда в свои слова я верила с трудом. Вспомнился стальной взгляд короля Таргоса, серые лица людей, лишившихся Дара, столб черного дыма на месте любимой Академии.

— Я вытащу вас отсюда, но вам придется навсегда покинуть Долину. Если вас поймают, то не пощадят ни вас, ни меня.

— Как?! Вы и себя-то освободить не в силах! — простонала я, закрывая лицо руками.

Несколько минут в камере царила тишина, мне даже показалось, что Амброзий обидел. Но вскоре голос феникса прозвучал снова, необычно твердо и уверенно.

— Обещай мне, что уйдешь и никогда не вернешься.

По спине пробежал холодок, и я села на постели. Не знаю почему, но на секунду я поверила в то, что Амброзий может вызволить меня. И в сердце вместо радости прокралась непонятная тревога.

— Я не могу просто так сбежать, мне нужно вылечить Эйдена!

— Король драконов найдет для наследника подходящего лекаря. Ведь ты не думаешь, что единственная, кто знает рецепт противоядия.

Вообще-то до этой минуты именно так я и считала, ведь книги о древних магических ядах, как и о противоядиях хранились в закрытой библиотеке, в которую мы пробирались тайком. С другой стороны, глупо думать, что кроме нас их никто не читал. А еще у книг наверняка есть копии, а может, они и сами копии. Я почувствовала себя дурой, будто вернулась обратно в Академию. Особенная Элиана, ха!

И взгляды Эйдена, его неожиданная нежность. Разве он дал мне повод думать, что между нами что-то, может, быть? Это мое глупое доверчивое сердце нашептывает мне то, что я хочу слышать.

Я громко сглотнула, но прошептала.

— Наверное, если я сбегу, будет лучше. А если поймают, то терять и так нечего.

— Клянешься молчать о том, кто тебе помог?

— Клянусь, — прошептала я и почувствовала, как защипало кончик языка.

Я запоздало вспомнила легенды о клятвах, которые даешь магическим существам. Они отпечатываются в самой ткани мироздания, и кто знает, что грозит за их нарушение. К сожалению, этому обучали на последнем курсе, на который я так и не попала.

Мне тут же захотелось взять свои слова обратно, но Амброзий не дал мне собраться с мыслями.

— В кармане твоего платья лежит зеркало. Возьми его.

Я вскочила с лежанки, провела пальцами по боковым швам и с удивлением обнаружила, что по бокам среди складок спрятался карман.

Голова буквально взорвалась вопросами. Как же так, меня же обыскивали! Откуда в платье зеркало? Зеркала же запрещены по всему замку! Какой ужас.

Я осторожно вынула крышку, на дне которой крепилось мутноватое зеркало. В его отражении я увидела свое искаженное страхом лицо. Кажется уже за одно это зеркальце меня могут казнить.

Тем временем по поверхности прошла рябь, и кто-то с обратной стороны зеркального портала протянул мне ключ.

Глава 16.1

Я смотрела на протянутый ключ, который неожиданно появился в моих руках через зеркало. Он был холодным, словно вырезанным изо льда, и казался пугающе реальным в этом странном непредсказуемом кошмаре, в который превратилась моя жизнь.

— Что это за ключ? — прошептала я, сжимая его.

— От вашей камеры, — спокойно ответил Амброзий.

— Если вы можете так, почему сами не выберетесь, — удивилась я.

— Никакие замки и решетки не могут удержать феникса, меня запрели магией, — в голосе Амброзия чувствовалась досада.

Я чувствовала, как подрагивают кончики пальцев. Я выглянула в коридор, заканчивающийся