Хозяин теней. 3 - Екатерина Насута

— Кто вы такие и какого хрена тут происходит?

Дядька Матвей говорил, что главное в допросе — правильные вопросы. Ну и стимул на них отвечать.

— Это… Сергей Воротынцев… н-наследник рода…

— Уже нет.

Покойники наследовать не могут. Хотя… другой мир. Может, и случались прецеденты.

— Тебе не простят… тебя найдут! Убьют…

— Можно подумать, вы меня собирались чаем напоить. С пряниками. Ты не отвлекайся. Какого хрена он тут делает?

— Он… приехал… в свите… кузена. Под личиной. Один из охраны.

Глухов сглотнул.

— Знал, что Мишка собирался свататься к Громовой. Давно хотел. Но старик запретил и думать. Всё кого-то из младших подыскивал, чтоб дар сохранить. Только Мишка своенравный. А Сергей его поддержал. Сказал, что поможет. Что как только договор подпишут, то и всё, не будет обратной дороги. А у Сергея есть малая родовая печать. Наследник. И его слово перебить — серьёзный повод нужен… он и вызвался ехать. Тайком, чтоб старику никто не донёс.

— Ваш Мишка идиот?

— Нет. Он… наивный. Идеалист. И наверное, идиот, если так. С Сергеем они с малых лет вместе… верил… и переживал, что старик Сергея задвигает. А так бы женился против слова старшего. Его бы наказали. И Сергей остался бы в наследниках. Там, глядишь, старик и остыл бы… и позволил выделиться в младшую ветвь.

На любую хитрую задницу, как говорится…

Что ж, основные претензии к гостю сняты.

— Дальше, — требую. И человек хнычет:

— Больно… вытащи.

Ага, я его вытащу, и обстановочка поменяется. Глядишь, и передумает делиться сокровенным.

— Дальше.

— Д-дальше… Мишка Сергею давно как кость в горле. И старик… он и решил, что случай больно удобый. Нельзя было не воспользоваться. Тут он… а там, в Петербурге, знаю, его друзья… помогут.

— С чем?

— Со старшим-Воротынцевым. Сергей станет главой рода. Стал бы.

Короче, как всегда. На бумаге план хороший, но жизнь внесла свои коррективы.

— И? Что вы сделали?

Он покосился на клинок.

— Это артефакт… «Перо архангела». Благое слово. Истинный свет. Даже крупный очаг выжечь способен. Его даже активировать не надо. Там фон такой, что ни один теневик рядом не выдержит.

— Как?

— Шкатулка. Дар невесте… подменили… после подписания первого соглашения положено дары приносить. Мишка и поднёс. Девка открыла… контур изоляции разомкнулся. Фона хватило бы, чтоб всех глушануло.

То есть, живы? Прям дышать легче стало.

— Откуда взяли? Шкатулочку.

Сомневаюсь, что из семейной сокровищницы.

— Друзья… у Сергея были друзья… он… свои пристрастия… он скрывал, но выползало. Старик поэтому и злился. И точно сменил бы наследника, если не на Мишку, то на кого другого… они и помогли. Не удивлюсь, если и придумали всё. Сам Сергей… сильный… очень сильный. Но тупой.

Я заметил.

А второй, значит, умный.

— Что за друзья?

— Не знаю. Честно, не знаю! Он просто уходил. Возвращался…

Не о Сургате ли речь?

— Я мало что знаю. Я просто… охранял. Присматривал. Привезти-отвести… здесь вот… а хочешь, тайну расскажу?

— Хочу.

Кто ж в здравом уме от тайны откажется.

— Про Мишку… Мишка — дурак на самом деле.

А они ошизеть до чего умные.

Интеллектуалы, мать их так.

— Жениться он собрался… собрался… не понимал… — человек облизал губы. — Вытащи меня! Я тебе всё расскажу! Хочешь… хочешь вместе всё представим? Мишка жив… скажем, что Сергей сошёл с ума… решил добраться до родовых артефактов Громовых. Придумал это. А ты спас. Всех спас! Мишка будет благодарен.

Значит, ещё жив.

— Он жив?

— Д-да… только придавило. Светом. Их всех просто придавило светом.

— То есть, он…

— Охотник. Как и вы… точнее совсем как вы, — он хихикнул. — Это тайна, но я знаю. Сергей выдал, когда не в себе был. А я промолчал. Никому и никак… никто-то и не знает! А я тебе скажу! Громов закрутил с Нинкой… и отказался жениться… грех прикрыли.

Вот папаша… ещё одна сука.

Наплодил родственничков, теперь не разгребешь.

— Зачем это вообще всё надо?

Не сомневаюсь, что есть куда более надёжные и менее стрёмные способы избавиться от любимого кузена и надоевшего папеньки. А отвечать мне не спешат.

— Ну?

Я прижимаю клинок к шее. И буквально чувствую его готовность эту шею перерубить.

— Жертва! — не выдерживаю. — Подробностей не знаю. Не делился. Только, что он хотел принести Громовых в жертву! Всех…

— То есть, ему можно?

А меня Синодом пугают. Обидно, право слово.

— Не знаю! Клянусь силой, не знаю! Это всё его друзья… они… про клинок, про подвал… он от них узнал! И про Мишку… жертву… — он дёрнулся и клинок распорол кожу. Запах свежей крови и свежей жертвы заставил тени отступить от тела. — А больше ничего! Мальчик… мальчик, я тебе не враг… я просто делал, что мне говорили! Он сказал, что убьёт, если не присоединюсь. А если соглашусь, стану начальником охраны.

Это вряд ли. Трусоват он и слабоват для такой должности.

— Сколько вас здесь?

— Здесь…

Тянет соврать. И теперь я прямо чувствую его желание, а потому наклоняюсь, заставив этого урода вжиматься в камень.

— Из тех, кто припёрся. Кто ещё в курсе происходящего?

— Д-двое… из моих… один Николай. Секретарь Мишкин. Второй в охране.

— И всё?

— Мы… п-подали сигнал. В городе ждут… выдвинулись уже. Но там не знают… знают, что поехали и только…

Но от города ещё добраться надо.

Значит, время есть.

— Не маловато ли?

Два плюс два — четыре.

— Что они будут делать?

— Н-ничего… их… уже нет… в расход.

Своих же людей? Нет, я всё понимаю, интриги, войны и прочая хренотень, но чтобы своих и под нож.

— Свалили бы на Г-громовых… это Мишкины люди… они бы не стали молчать. М-мало ли, кто бы и что… а так все погибли. Героически. Я бы стал свидетелем.

Он и вправду такой наивный? В подобных делах свидетелей не оставляют.

— Как?

— А-артефакт… два… сумеречных. Одно там. Снаружи. Николай подозвал бы охрану к себе. Или его человек что-то придумал бы. Или просто так… машины обычные, только Воротынцевская с артефактною защитой. Все и полегли… и наши, и Громовские. Они почти все притащились за нашими приглядывать.

Вспомнился вдруг вагон, полный мертвецов.

— А до кого не дотянуло, то господин сам. Он дарник. Он сильный.

Заметил. И да, обычному человеку, пожалуй, против такого не выстоять. А этот спешит, рассказывает.

— Имитация… прорыв… бой. Безумие… все знают, что Громовы безумны. И в доме то же.

— Дом большой.

Сердце холодеет. Сколько здесь людей? Меньше, чем когда-то, но… охрана. И слуги. Слуги-то вовсе не при чём. А не пожалели.

— Может… может, и уцелел кто. Под крышей. В