Мрак. Сотня смертей - Степан Кайманов

class="p1">В конце бассейна призрачный след уходил вправо и сползал в еще один котлован. Я приблизился к краю, посветил фонарем, но так и не увидел дна, даже когда прибавил света. Котлован был глубок, а с его края вниз уходили три лестницы, словно бы приглашающие меня спуститься. Щас, погодите чутка.

Желтые пятна скользили по черным стенам; где-то там, в пучине мрака, вода монотонно точила камни. Я осторожно прошел вдоль края и уперся в стену. Поглядел вниз, все еще надеясь обнаружить дно. Но увидел лишь спокойное море непроглядной тьмы, куда мне предлагал нырнуть призрак. На самом деле я немного ошибся, когда предположил, что это еще один бассейн со слизняками. Судя по всему, лестницы вели на дно протяженного водостока, что, однако, не исключало наличие в нем слизней.

Кроме неприятного спуска в неизвестность, иного пути поблизости не наблюдалось. Да и искать его я не хотел. Какой смысл? Разве для этого я бился с надгробиями и призывал гида?

Придется рискнуть. Я вернулся к первой лестнице и вновь поводил фонарем над ней, напряженно вглядываясь во мрак. Но сколько ни напрягал зрение, ни черта не увидел. Непроницаемая чернота. Очевидно, так и было задумано, чтобы пощекотать грешникам нервишки, которые лично у меня сейчас слегка пошаливали, заставляя руку тянуться к лицу.

Я сунул лезвие в петлю, помолился про себя, как умел (а умел я не очень), и начал потихоньку спускаться. Металл лестницы был гладким и скользким, как щупальца осьминога. Сорваться — проще простого. Тьма тихо шептала, гоняя холодок вдоль позвонков, но все еще будто стесняясь, не показывала дно.

— Ай!

Вдруг словно бритвой резануло палец, и я едва не ухнулся, повиснув на одной руке. Сердце ушло в пятки, но не успело ввернуться обратно, как лестница… ожила, отращивая клыки и зубы. Я было двинулся вверх, но кровожадные челюсти сомкнулись на моих ладонях, прокусывая их насквозь. Я заорал, не смог удержаться и с криком полетел во тьму, бессильно размахивая израненными руками в попытке ухватиться за что-нибудь.

Спина вспыхнула болью, в голове бухнуло и сухо треснуло. Лестница меня не прикончила, только отняла несколько пальцев, а вот удар оказался роковым. Раскаленная, пульсирующая тьма, где я бился в агонии, расступилась лишь на мгновение, показав стаю жирных красноглазых крыс, после чего вновь затопила сток, словно черный кисель.

Глава 16. Повторение пройденного

Сердце все еще бешено колотилось в глотке. От вида острых клыков, которыми мгновенно и густо, будто щетиной, обросла лестница. От долгого падения во мраке с предсказуемым неутешительным финалом. От зверского, вышибающего мозги из черепа удара о каменное дно.

Однако я себя ни капли не винил, потому что все делал правильно: осмотрительно и не спеша, как и требовали жестокие законы Гремуки. Кто же знал, что в Нвалии даже обычная лестница представляет опасность и способна легко тебя покусать, словно свирепая псина, а то и пальцы оттяпать. Одо, между прочим, ничего про лестницы не рассказывал, когда я его пытал вопросами в лагере.

Тьма выбросила меня у подземного фонтана, под его голубые брызги. Еще тогда, когда я впервые увидел его здесь, в большом круглом зале, у меня появилась смутная тревога, что его поставили в подземелье неспроста. А теперь стало очевидно, что он находился на своем месте. Иначе каждый раз после неудачной попытки пройти подземелье, пришлось бы прыгать в портал, чтобы перебраться в лагерь для пополнения фляги.

Я обессиленно присел у фонтана, бездумно поглядывая на то, как его отблески играют на черных гладких камнях. Жжение в пальцах затухало, боль скатывалась со спины, треск затихал в голове. Нужно было хоть немного очухаться после внезапной кончины и подумать над тем, куда вложить очко, полученное за новый, шестой уровень.

Интересно, что написала игра в Книге Искупления после этой нелепой смерти: укушен лестницей или разбился в лепешку? Не представляю, какой ад творился в западной части подземелья, если в восточной врагов и ловушек было как грязи.

Через весь зал тянулась голубоватая призрачная ниточка, и я с сочувствием подумал о несчастном Каспере. И даже усмехнулся. Долго ему придется меня дожидаться. Впрочем, он не только непись, но еще и призрак, так что, наверное, ему по большому счету все равно, где и с кем околачиваться.

Глаза упирались в дверь лаборатории. Я еще немного посидел у фонтана, а когда понял, что окончательно пришел в себя, раскрыл ниим и прибавил себе здоровья. Вот так сразу, чтобы долго не мучиться над выбором. Поднялся и зашагал к двери лаборатории, желая пополнить свой убийственный арсенал очищающим огнем.

Стоило мне зайти к Игвакоте, как тот опять похотливо уставился на мой сборно-разборный фонарь, нисколько не скрывая своего желания. Да пусть глазеет, сколько влезет. За просмотр денег не берем. Лишь бы не трогал уголек.

В лаборатории все клокотало и булькало; пробирки дышали густым дымом, а он, рассеиваясь в воздухе, наполнял берлогу алхимика едкими горькими и сладкими запахами. Внутри банки ползал отвратительный мохнатый паук.

— Показывай свои товары.

Игвакота, продолжая беспрестанно пялиться на мой фонарь, как голодный крогл на кусок мяса, пошуршал листком и молча подал его мне. Перечень пополнился только пеплом наквы, и, кажется, я понял, по какому принципу расширяется ассортимент у местных торгашей. После того, как в пещерном тайнике мне удалось найти арбалет, Инвил стал приторговывать болтами, а после того, как в подземелье я подобрал мешочек, выпавший из старой мумии, в списке товаров Игвакоты появился пепел наквы.

Но это были хорошие новости, а плохие заключались в том, что цены на все товары, даже на никому не нужный факел, выросли на двадцать-тридцать процентов. Это было неприятно. Только сейчас, бегая взглядом по прейскуранту, я начал смутно припоминать бормотание советника. Что-то там про шестой уровень… Про его влияние на размер подношений.

Правду говорят, что скупой платит дважды. Надо было до встречи с мумиями затариться под завязку. А теперь каждый флакон с напалмом обойдется мне на несколько золотых дороже.

— Три очищающих огня, — хмуро попросил я.

Игвакота лениво прошагал до своего сундука, который, судя по всему, был бездонным, как и моя сумка, и принес три флакона с плавающим внутри огоньками, положив на стол передо мной. В отличие от кузнеца, торговля не приносила алхимику никакой радости. Это было видно по его неторопливой, усталой походке, по его равнодушному лицу.

Признаться, при виде трех стекляшек с напалмом у меня возникло страстное желание сгрести товар и умчаться с ним в