Воплощение Похоти 4. 18+ - Игорь Некрасов

— Это правильное решение, — кивнула Элоди. — Пусть свет нашего священного огня выжжет эту скверну дотла.

— Может, нам стоит попросить у виконта помощи? Раз конфликт разрешился, то он сможет выделить роту солдат в помощь.

— Боя не было, уважаемый Олван, и раз обе стороны сохранили свои силы, значит, конфликт может начаться вновь, особенно после того, как наши воины покинут орден.

— Верно, — кивнула Элоди, — и я считаю, что лучше нам справиться своими силами. И к тому же для начала предлагаю дождаться новостей от брата Теодора. Не будем спешить.

— Согласен, сегодня я отдам приказ о подготовке отряда, — произнёс Амерсон. — И они выступят только после того, как мы получим информацию от Теодора.

Три главы Ордена снова погрузились в молчание, глядя на горящие свечи. Одна победа была одержана без боя, но впереди их ждала другая война — против тьмы, которая не знает страха и не отступает от одного лишь вида их знамен.

Город Наарком.

Поздний вечер. Холодный пронизывающий ветер гонит по небу рваные пепельные тучи. Воздух влажен и пахнет гниющими листьями, дымом очагов и невысказанной тревогой.

Главные ворота города. Массивные дубовые створки, окованные черным железом, наглухо закрыты. Часовые на стенах напряжены, их взгляды устремлены не внутрь города, а во внешнюю тьму, на дорогу, ведущую от границы.

Отряд всадников успел вернуться, успешно выполнив задание, и теперь солдаты ожидали лишь врага. Однако к воротам, скуля от усталости, прискакала усталая кляча. На ее спине был мужчина, сгорбленный и закутанный в поношенный плащ из грубой шерсти.

Его лицо скрывалось капюшоном, но была видна усталая щетина, морщины у глаз и грубые рабочие руки, крепко сжимающие поводья. Он выглядел ровно так, как и должен выглядеть крестьянин, бегущий от ужасов войны и ищущий убежища за крепкими стенами.

Со стен над воротами раздается резкий оклик стражи — человека с усталым, но жестким лицом, в потрепанной, но добротной кирасе.

— Куда путь держишь, дед? — с кривой усмешкой спросил он. — У нас тут не постоялый двор. Проваливай!

— Ради всего святого, пустите. — голос у старика был тихий и хриплый. — С юга иду, с деревень тамошних, там разорено всё, пустите, я печь хлеб могу, воду носить могу… Лишь бы за стену.

— Значит, с юга? — дозорный задумался. У него был приказ никого не пускать из-за опаски появления разведчиков врага. — Лишний рот нам не нужен. Провизии на своих едва хватает. Ищешь спасения — иди в другое место, к реке.

В этот момент из-за спины дозорного появился старший по званию, капитан, и окинул взглядом старика, после чего обратился с вопросом к дозорному.

— Не пустишь старика?

— Так приказали же никого не впускать! Шпионов боятся. Каждый лишний — угроза!

Старик медленно, будто костяшки у него слиплись, снял капюшон. Его лицо — лицо простолюдина. Но глаза… глаза светло-серые, холодные и пронзительные, как зимнее небо. Они не выражают ни мольбы, ни страха, а лишь спокойную, тяжелую оценку.

— Пустите! Сжальтесь! Я не шпион, не враг!

— Он нас слышал? — удивился капитан и, нахмурившись, выкрикнул: — Проваливай, старик! Нечего тебе здесь делать! Сейчас мы не пускаем беженцев!

Старик, услышав слова капитана, выпрямился в седле. Исчезла вся его напускная слабость, сгорбленность. Плечи расправились, а взгляд стал твердым и властным. Он не изменился внешне, но его аура поменялась кардинально.

По лицам стражников пробежали судороги страха. Они начали переглядываться.

Старик медленно провёл рукой по груди, и сквозь разрез нательной рубахи на мгновение показался тускло поблескивающий в свете факелов символ — серебряный меч с рукоятью в виде креста, обвитой терновым венцом. Знак инквизитора.

— Послушай меня, капитан, теперь я не прошу разрешения. Я сообщаю тебе, что войду в этот город. — его голос теперь звучал с такой железной силой, что капитан невольно замер и сглотнул. — Ты опасаешься армии, что на горизонте. Это разумно. Но я здесь из-за врага, который уже внутри твоих стен. Той чумы, что повадила мертвецов подниматься из могил. Той тени, из-за которой пропадают люди.

Капитан побледнел. Он слышал рассказы о паладинах. И об исчезновениях. Он знает, какой властью обладает даже самый низкоранговый инквизитор. Перед ним уже не просящий беженец, а грозный представитель силы, с которой не поспоришь.

— Открывайте малые калитки, — сдавленно произнёс капитан после долгой паузы. — И проводите… гостя… ко мне в кабинет. И доложите графу о прибытии инквизитора, и побыстрее… — капитан посмотрел на инквизитора и с кривой улыбкой произнёс: — Добро пожаловать в Наарком, отец.

Инквизитор вновь натянул капюшон и вновь превратился в невзрачную фигуру на тощей лошади.

Кабинет Графа.

Граф нервно постукивал перстнем по столу, заваленному докладами, картами и просьбами о поставках провизии.

Что здесь забыл инквизитор, чёрт возьми? — раздумывал граф, пока его помощник искал документы, касающиеся инквизиторов.

В империи, где располагалось его маленькое графство, он и барон, объявивший ему войну, были маленькими песчинками. Над ними стояли герцоги, виконты, короли и, главное, сам император.

Еще император Валуон, правивший три сотни лет назад, наделил инквизиторов огромной властью. Они могли требовать помощь даже королей, как и судить их при необходимости, и что же такой высокопоставленный человек забыл в его графстве, он не понимал.

Граф стал думать над тем, где напортачил, и виновен ли он настолько, что инквизитор пришел по его душу. Но потом он вспомнил о докладах о пропавших паладинах, после чего у него отлегло, но он понимал, что разговор предстоит, скорее всего, неприятный.

В дверь без стука вошел капитан стражи, а за ним — тот самый старик. Но теперь в его позе не было и тени сгорбленности. Плащ он сбросил на пороге, открыв поношенную, но чистую рясу монашеского ордена. На его груди висел потёртый тусклый символ.

Граф попытался встать, но инквизитор упредил его, бросив на стол свёрнутый пергамент с восковой печатью, от которой, казалось, веяло жаром.

— Я брат Грион из Ордена Пылающего Сердца, — голос гостя был тихим, но резал слух, как сталь. — По воле Верховного инквизитора, я беру на себя расследование деяний некромантии и ереси в вашем городе. Ваша осада и надвигающаяся битва — дело временное