Хранитель завесы. Книга I - Николай Воронов

Старуха действительно возникла прямо из воздуха, всего в метре от кокона. Метр… да это ведь высшая магия, для меня и метр телепортации, это нереальная мечта, достичь которую не светит большинству колдунов.

Старуха не стала задерживаться на одном месте. Вскинув руку, она начертила в воздухе знак, после чего прямо под ногами колдуна стали быстро расти опутывающие его корни. Пока он отвлекся, занимаясь освобождением из плена своих конечностей, старуха подбежала к своему фамильяру, ловко забравшись внутрь доспеха. Лед треснул и железный гигант, взяв резвый старт, рванул к старику, поднимая свой увесистый кулак. Бросившиеся на помощь хозяину пчелы, приняли роем на себя удар железного кулака. Соприкосновение удара двух фамильяров, было столь мощным, что породило ударную волну, буквально повалившую толстые деревья в округе. Нам бы тоже досталось, если бы не Никс, успевший установить защиту.

Мы с Никсом, стояли на пепелище. Стояли молча, глядя на произошедшее. От еще недавно цветущей поляны, ни осталось и следа. Мы словно попали в мир постапокалипсиса, где палящее солнце нещадно выжигает жалкие остатки зеленых цветов планеты. Здесь не осталось ничего живого, лишь пепел, пыль и черная, покрытая копотью земля.

- Вовремя мы с тобой ушли, друг. – Заметил Никс. – Не хотелось бы попасть между молотом и наковальней. Даже в стороне от схватки, мы с тобой едва выжили.

- Чары защитные изучать нужно было, а не по клубам да пивным шастать. – Возразил я.

Впрочем, возразил только из-за отвратного настроения. Произошедшее здесь меня, мягко говоря, не радовало. К чему была эта схватка? Что она решила? Это был яркий пример того, к чему приводит одержимость, чем бы то ни было вызвано.

Разорванный на куски железный гигант, валялся грудой хлама в самом центре поляны. Пробитая во многих местах броня, смятый в лепешку шлем, вырванные конечности. Я больше не ощущал в нем присутствие духа союзника. Фамильяр был мёртв, как и его хозяйка. Колдунья лежала у оторванных ног своего верного спутника, скрючившись на земле в позе зародыша. Под ее телом, уже набежала колоссальных размеров лужа крови.

Рамул Гауда, обнаружился в стороне. Старик лежал на спине, крестом раскинув руки. Обе его ноги были переломаны в нескольких местах, а в груди зияла страшная рана. Сердце было вырвано, смято и отброшено в сторону. Верный посох переломан пополам ударом чего-то острого. Мужчину, словно ореолом накрывал рой мертвых пчёл.

- Нужно уходить, друг. Доберемся до города, позвоним в столицу. Они должны прислать команду, зачистить здешнее место. Люди не должны увидеть произошедшее.

- Ты прав. – Кивнул я. – Покров защищавший поляну, от лишенных дара, сорван. Нужно идти.

Последний раз, оглядев поле боя, я зашагал в сторону стоявшего в зените солнца.

История четвертая - Охотник

История четвертая

Охотник

Вокзалы. Многие ли люди, бросив всего один взгляд на вокзал, способны понять в каком городе нашей страны они оказались? Вот я знал. В какие только города и веси, меня не заносило во время моих странствий. Железная дорога, уже давно стала моим личным путем, заставив смириться со стуком колес и наглостью попутчиков. Железнодорожный состав едва не стал вторым домом, а здания вокзала с их столовыми и закусочными давно превратились для меня в прекрасные рестораны, где можно было хорошо перекусить и провести время в ожидании очередной пересадки.

Для многих людей вокзал это просто зона отдыха, где можно переждать минут пятнадцать, ну может парочку часов, до прибытия твоего поезда. Для меня вокзал стал целым миром, открывшимся за годы бесконечных путешествий по стране. Места с собственной «экосистемой», работающими здесь людьми. Я за версту мог определить хорошо ли работают чиновники в том или ином городе, лишь взглянув на вокзал, который для многих городов стал краеугольным камнем, вокруг которого возводился город.

Здесь в Торьевске, раскинувшемся в низовье степей, вокзал был потрясающим. Красивые, хорошо сохранившиеся и оштукатуренные колоны, крашеные стены и аккуратно подведенные декоративные башенки с прорезанными окнами в форме бойниц. Настоящий замок в стиле защитных сооружений семнадцатого века. Всю эту красоту дополняли многочисленные ларьки и магазинчики, кофейни и забегаловки, которые не были воткнуты в самое сердце вокзала, а находились в специальном огромном зале, не бросаясь в глаза пассажирам и путникам, не искажая приятный глазу образ старинного сооружения.

На площади около вокзала, вблизи высокой мраморной статуи стояли многочисленные лавочки, принимающие женщин с детьми или ожидающих с сумками или баулами старушек. Красивые высаженные сады, пышные каштаны, аккуратные мусорные баки, да еще и сразу несколько нарядов милиции, охранявших общественный порядок. Нет, я с абсолютной уверенностью мог заключить, что этот вокзал мне нравится куда как больше, чем большинство посещаемых мной ранее. Здесь, не смотря на разгар дня и толпы людей, ощущалось некое душевное спокойствие, словно ты попал в милое твоему сердцу с раннего детства место.

- Долго ты еще с ключами возиться будешь? Мое терпение далеко не железное, особенно сегодня. – Тихо каркнул с высокой железной тумбы Себастьян.

Проходящие мимо люди недоуменно оглядывались, явно не понимая, кто это говорит. Я шикнул на ворона и, наконец, найдя в кармане нужный ключ, вставил его в замочную скважину. Замок щелкнул, открывая квадратную дверцу под номером «36». Привокзальное хранилище, куда можно сдать свои вещи и до прибытия поезда, отдохнуть, например, пройдясь по близлежащим городским улицам или перекусить в кафе, не таща с собой многочисленные сумки и чемоданы. Собственно говоря, так я и сделал, закинув внутрь тяжелую черную сумку и пару поясных мешочков. Защелкнув дверцу и поправив лямку рюкзака на плече, я направился к выходу.

- Эй, мужик.! – Остановил на выходе меня охранник. – Птица твоя?

- Моя. – Подтвердил я.

- В следующий раз купи ей намордник. Новые правила перевозок: зверье без намордника не пускаем. – Заявил он.

- Это ведь ворон, какой намордник? – Не понял я.

- Колпачок на клюв, значит, ему надень. Обратно без намордника не пущу.

Уже выйдя с вокзала, Себастьян приземлился мне на плечо, горячо зашипев в ухо.