Богатырь и Звезда Сварога - Александр Дубоносов

— Он достоен знать правду! — шипело в ответ чудище, поднимаясь на ноги. — Он должен знать, что ты такое, гнусная дрянь!

— Только аз здесь решаю, кто, кому и оже должон!

Чудище взревело и бросилось вперёд.

Старик вышел навстречу.

Взмах Кладенцом, и Яромир почувствовал на груди холод от его лезвия.

«Неужели это конец…?» — пронеслась мимолётная мысль, но он не умер.

Тварь замерла, а разрезанная сверху донизу проклятая рубаха скатилась по плечам на землю.

Яромир снова почувствовал себя хозяином собственного тела.

Заколдованный клинок разрушил чары, оставив неглубокий порез, от груди до низа живота.

Тут же последовал тяжелый тычок концом посоха, отбросивший Яромира на несколько шагов назад.

Голоса в голове прекратились, огонь в груди пропал, а вся злость сменилась глубочайшим стыдом. Яромир с трудом сел и глаза его налились слезами:

— Отец…

Старик, мрачный и угрюмый, продолжал устрашающе идти на него.

Яромир каждым волоском на теле чувствовал его гнев.

Казалось, что сама природа отзывалась на злость старика: небо заволокло тучами и поднялся сильный ветер. Даже земля дрожала от тяжелой поступи старика.

— Ты ослушался меня и пошёл на болота. — голос старика отзывался по округе металлическим звоном. — Захотел силушкой покичиться, удаль молодецкую показать? Думал, оже всё теперь тебе подвластно? Послушал незнамо кого, принял дары черные, душу продал.

— Отец, водяной, я умирал… — Яромир упал перед стариком на колени.

— Сам виноват!

— Но она спасла меня… — Яромир захлёбывался слезами. — я бы истек кровью!

— Аже это бы аз стерпел… Непослушание, самоуправство, кичливость! Ты ещё совсем юн, кровь горяча, всё понимаю. Но ты же совершил непростительное — посмел во мне усомниться… Во мне…?! Того не прощу! В том, кто в тебе души не чаял, кто всей душой верил, оже именно ты достоин и ради тебя себя не жалел… Но, видимо, аз ошибся… Уходи! Нет больше для тебя места ни в доме моём, ни в сердце! Уходи и не возвращайся! На все четыре стороны! Нет больше у меня сына!

Старик ударил посохом о землю. Ветер резко поменял направление, закружился вокруг него и налетел на Яромира, отбросив его за ограду. Только Яромир поднялся, как вторая волна протащила его ещё дальше по влажной траве.

По щекам Яромира от обиды и стыда продолжали течь слёзы.

Старик же стоял у калитки и смотрел на него тяжелым, полным разочарования взглядом.

Только сейчас Яромир осознал, что произошло. Пути назад для него больше не было. Он склонил голову и медленно побрел вглубь леса.

Он шел долго, без направления и без цели. Просто вперёд.

Ему казалось, будто весь мир провалился в пропасть, и он вместе с ним.

«Глупый, доверчивый, наивный мальчишка. По делом тебе… Пустоголовый, зардевшийся дурак… И что ты этим добился? Обвели вокруг пальца, да еще и отлупили…»

Яромир отёр лицо предплечьем и шмыгнул носом.

Он и не заметил, как стемнело и в лесу стало холодно. Его знобило, а из одежды остались только штаны да сапоги. Кусты и ветки до крови царапали кожу, но Яромир этого как будто не замечал. Он просто продолжал идти, куда глаза глядят.

«Куда теперь? К старшине вернуться? Так там же отец будет… Нет, на глаза ему лучше совсем не попадаться — зашибёт! Ну это надо же? Так его обидеть… Ещё и мечом тыкал… Дубина стоеросовая!» — Яромир сильно постучал кулаком по лбу. — «А она тоже хороша — такая добрая, вся из себя милая старушка и так меня использовать. Речи ещё говорила красивые, ласковая, а что получил? Тумаки, шишки? Большая награда… Поди разбери теперь, где правда. Ой, обалдуй пустоголовый!»

Он так был занят самокорением, что не заметил осыпавшейся от дождя ямы, оступился и свалился в неё.

«Ну вот, на ровном месте убиться осталось. Ротозей безглазый!» — он ощупал ушибленное колено и плечо. — «Ладно, хоть руки-ноги целы и на том хорошо. Как-нибудь проживу… Никто мне не нужен! О, и это тут!»

Яромир нащупал чудом оставшуюся висеть на шее Звезду Сварога.

«Надо же… Славич, не славич — какая теперь разница?!»

Он ухватился за торчащий из земли корень, выбрался из ямы и огляделся. Яромир знал Темнолесье вдоль и поперек, поэтому даже в темноте легко определил, что впереди пролегал Большой Торговый тракт, ведущий в сторону Троицкого посада.

Отец никогда не пускал Яромира на большую дорогу, пугал рассказами о разбойниках и людоедах. Теперь-то кто ему указ, да и что может встретиться страшнее водяного?

«Да-а, дела… Братья что-то говорили про Белые горы, вот туда и пойду. Знать бы только в какой они стороне…»

Откуда-то спереди донеслись крики, распугав спящих на деревьях птиц. С той же стороны среди кустов замелькали огоньки факелов.

Яромир подобрался поближе и спрятался за деревом.

Посреди тракта стояла запряженная телега, из которой доносился женский крик. Самой женщины видно не было, зато видно, кто её держал.

Одноухий разбойник одной рукой наносил ей увесистые удары, а другой безуспешно пытался расстегнуть неудобно расположенную застежку своего нагрудника.

Рядом с телегой, вокруг двух лежащих на земле тел, крутились ещё четверо. Они шарили по карманам и вещам убитых в поисках чего-нибудь ценного. Чуть поодаль на стрёме стояли ещё двое.

Яромир отметил, что на всех были надеты в одинаковые нагрудники, на которых в свете факелов поблёскивали нанесённые серебрянкой горы.

Из телеги вновь раздался женский крик.

— А ну, заткнись, шалопутра! Ох и соскучился я по доброй бабе, а ты своим поросячьим визгом всю хочу отбиваешь!

Одноухий несколько раз опустил кулак, и женщина затихла.

Яромира охватила злость и, забыв обо всей осторожности, он вышел на свет.

— Эй, ты! Может со мной поборешься?! — с вызовом бросил он одноухому.

Разбойники на мгновение замерли и тут же закатились смехом.

— Зря ты сюда полез, малец! — выдавил тот, что был выше других.

Из-за телеги высунулся бородач, изуродованный широким шрамом от рта до уха.

— Кто это там такой смелый? А-а, гляди, мужики, мясо само к столу пожаловало… Кова, — крикнул он высокому. — Кончай дуралея, ни к чему нам лишние глаза!

«Вот этот — главный.» — заключил Яромир. — «Ему выкажу особые почести…»

— Слышал, баламоша, в крайний раз предупреждаю! — Высокий, которого назвали Кова, помахал Яромиру рукой. — Тикай отседова, пока глазики не повыколупывал!

Только Яромир не сдвинулся с места. Он с любопытством наблюдал, что же будет дальше…

— Ну, сам виноват! — Кова вытащил меч и занёс его над головой.

Таких устрашающих размеров воина и доброй заточки лезвия