Грустная история Васи Собакина - Игорь Сергеевич Градов

родителями, а те имели обыкновение приходить домой в самый неподходящий момент. И хотя ко мне ее предки сразу отнеслись очень даже хорошо, но все же считалось неприличным делать «это» почти на их глазах (квартирка-то маленькая, а слышимость – отличная). Ленуля была девушкой горячей (да и сейчас остается весьма темпераментной) и полноту своих ощущений выражала весьма громко. И как после этого было смотреть в глаза ее папе с мамой?

Вот мы и занимались этим в киношках, пока не поженились и не получили официальное разрешение кувыркаться в постели в полное свое удовольствие. После ЗАГСа и штампа в паспорте наступила лафа: ее родители очень хотели внуков и нашей любви не препятствовали – наоборот, старались чаще бывать на даче или ходить на выставки и в театры.

А до того мы занимались интимом «на людях». Я обычно покупал билеты на балкон или в последний ряд, мы садились в самом уголке и… Иногда впрочем, рядом оказывались и другие парочки с теми же проблемами, но ни нам, ни им это не мешало. Никто ни на кого внимания не обращал, каждый занимался своим делом. А Ленулю, по-моему, это даже заводило – обожала, когда на нее во время процесса смотрят…

Моя будущая супруга вообще оказалась любительницей экстрима и для интимных забав затаскивала меня в самые немыслимые места. И в каких только условиях мне не приходилось удовлетворять ее бурную страсть! И на чердаке пустого дома, и в чужом подъезде, и на лавочке в каком-то парке… А районный кинотеатр вообще стал для нас домом родным. Дошло до того, что билетерши стали нас узнавать в лицо и ехидно улыбаться – что, опять приспичило? Однако тетки они были невредные и нам даже сочувствовали. Ведь у них самих были взрослые дети…

…Поэтому, войдя в темный зал, я вспомнил молодость и увлек Верочку в самый уголок. Она понимающе улыбнулась и кивнула – почему бы и нет? Для отношений (в том числе близких) очень полезно разнообразие, а не то чувства быстро притупляются. Кстати, я обратил внимание, что знакомый кинотеатр заметно изменился, причем в лучшую сторону – в нем появилось несколько маленьких, уютных зальчиков вместо одного общего, кресла стали намного мягче и удобнее, к тому же не качались и не скрипели, а главное – был гардероб, что оказалось весьма кстати – можно сдать пальто, чтобы уже налегке заниматься любимым делом.

Да и вообще стало намного лучше – исчезла казенщина, которая незримо присутствовала во всех советских госучреждениях, даже в самых «культурных». Но одно осталось неизменным – обязательный просмотр перед началом сеанса. Но, если раньше крутили политически правильные «Новости дня», то теперь зрителей кормили рекламой - неизбежным злом нашего времени.

Когда начался фильм (очередной боевик, ничего интересного), Верочка сразу потянулась ко мне – прижалась всем телом и, кажется, даже замурлыкала от удовольствия. Естественно, я не стал терять времени даром – посадил ее к себе на колени и приступил к делу. Надо сказать, что в отличие от Ленули, моя нынешняя подруга бурно своих чувств не выражала и вообще старалась не шуметь. Поэтому все прошло тихо и мирно. И у нас еще осталось время, чтоб вникнуть в суть фильма. И понять, что ничего хорошего нам опять не показали...

После сеанса я, как положено, взялся проводить Верочку до дома. Со Славкой у нас была договоренность: встречаемся возле подъезда, и он отдает нам ключи. Два с половиной часа закончились, и друг, по моим расчетам, должен быть уже готов. Так, по крайней мере, так мне казалось. Однако я ошибся. У подъезда Славки не оказалось, его мобильный не отвечал, а потому нам пришлось подняться в квартиру. Верочка долго жала на кнопку звонка, пока наконец из-за двери не раздался пропитый голос:

- Кого это еще черти на ночь глядя принесли?

- Это я, открой, дядя Борь! – закричала Верочка.

- Верка? - удивился, отпирая замок, помятый мужик с пропитой физиономией. - Ты, чего, ключи посеяла?

- Да, - кивнула Верочка, - обронила где-то.

- Экая ты растеряха, - посетовал алкаш, - теперь придется новые покупать, деньгитратить.

- Ничего, закажу, - сказала Верочка и проскользнула в квартиру.

Я последовал за ней.

- Кто это с тобой? - поинтересовался Борис.

- С работы, коллега, - почему-то зарделась Верочка.

- А, коллега, тогда понятно. Праздновать чего-то будете? - в глазах алкаша появился огонек надежды.

Верочка отрицательно покачала головой.

- Нет, мы так, по делам...

Огонек надежды в глазах алкаша погас.

- Ну, ладно, - разочарованно протянул он, скрываясь в темной глубине квартиры.

Верочка подошла к своей двери и потянула за ручку. Дверь оказалась не запертой, и мы вошли внутрь. Нашему взору открылась удивительная картина: на кровати лежал Славка, причем абсолютно голый. Руки его были привязаны полотенцем к железной спинке, а рот заклеен липкой лентой. Он отчаянно мычал и дрыгался, пытаясь освободиться, но ничего не получалось – узел, очевидно, оказался крепкий. Секретарши Людочки в комнате вообще не наблюдалось.

С минуту мы молча смотрели на Славку, а потом Верочка неуверенно произнесла:

- Наверное, нам надо его развязать...

Я развязал Славке руки, он тут же натянул на себя одеяло. Потом содрал с лица скотч, и из его уст полилась искусная брань в адрес коварной и подлой Людочки. Дождавшись, пока друг сделает паузу, я спросил:

- Ну, и что все это значит?

- Это Людочка, тварь подлая, мне отомстила! Подставила по полной!

- А если поподробнее, с деталями?

Славка собрался с мыслями и начал излагать события последних часов. Как выяснилось, сначала у него с Людочкой все было хорошо. Встретились, приехали на квартиру, вошли в комнату. Славка достал припасенное вино, выпили по стаканчику - для поднятия настроения. Пора было приступать к делу - время-то не ждет...

Тут Людочка и предложила: «Давай я тебя к спинке кровати за руки привяжу и сама все сделаю. Меня очень возбуждает, когда мужчина такой беспомощный...» Славка, как дурак, согласился - ему, видимо, тоже захотелось экстрима. Разделся, лег, Людочка крепко-накрепко привязала его за руки к спинке кровати. А потом, вместо того, чтобы самой раздеться и начать осуществлять обещанное, достала из сумочки скотч и заклеила Славка рот. И торжественно объявила: «Ну, все, дорогой, я с тобой прощаюсь. Я знала, что ты, как только Пал Палыч уедет, ко мне начнешь подкатываться. А я уже говорила, что не хочу больше иметь с тобой