Занимательная некромантия. Сердце демона - Марина Николаевна Александрова

— Что ты… — попыталась я встрепенуться, но по телу разлилась такая слабость, что я не смогла даже на миллиметр отстраниться от него.

— Ты в порядке? — вместо ответа поинтересовался он.

Его голос казался не на шутку обеспокоенным, как и острый темный взгляд, что с неподдельным беспокойством внимательно осматривал меня.

— Не могу понять, — промямлила я, — тело не слушается…

Я с ужасом поняла, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, словно кукла я просто обмякла в объятьях Кристиана.

— Ты пробудила дар, который не идёт ни в какое сравнение с тем, что достался твоему отцу или братьям, — прошептал он, когда наш мобиль вывернул на дорогу, ведущую к дому семьи Ро. — А, стало быть, требует особенного обращения, — коротко бросил он, как-то запросто пересаживая меня к себе на колени и столь же легко открыв дверь мобиля и выбираясь наружу.

Я всё так же продолжала послушной тряпичной куклой лежать в его руках, когда он двигался по нашей фамильной аллеи. Снова выглянувшее теплое осеннее солнце путалось в ветвях вековых деревьев, легкий ветерок нежно играл с темными волосами Кристиана, а мне достался самый отвратительный угол обзора на все происходящее. Так как я по-прежнему не могла пошевелиться, то голова моя продолжала лежать на его груди, а взгляд сам собой то и дело упирался в его подбородок и губы. И, как бы сильно я не была напугана всем тем, что произошло всего несколько минут назад. Тем, что до сих пор не могу двигаться. Все мои мысли были заняты, отнюдь не этим. И, я знала, что так будет…

— Я не спрашиваю не потому, что все понимаю, — промямлила я в надежде, что он сможет разобрать мою несвязную речь. — Я просто не могу говорить…

— Потерпи немного, совсем скоро пройдет, — понятливо кивнул он, поднявшись по ступеням, ведущим в дом и запросто открыв дверь, даже не пытаясь изображать вежливость.

Как только мы оказались внутри, как из гостиной тут же показалась моя мать. Встревоженная и необычно растрёпанная, она сперва посмотрела на меня, потом, не скрывая ужаса во взгляде, на Кристиана. Она поспешила к нам.

— Что случи…

Но не успела она договорить, как двери гостиной тут же захлопнулись перед ней.

— Не сейчас, — буркнул Кристиан, и легко поспешил наверх.

Поднявшись в мою спальню, он так же силой мысли захлопнул дверь, и тут же опустился вместе со мной на постель.

— Представь, — прошептал он, — что в этой вселенной есть тысячи миров, которые в чем-то похожи между собой, в чем-то совершенно отличны. Это напоминает огромный слоёный пирог, между слоями которого существует то, что склеивает их вместе. В моём мире — это называют просто «изнанкой». Будто промежуточный пункт между мирами, как отражение двух соседствующих. Место, куда точно выплёвываются образы и отражения реальностей, израсходованные энергии и мысли. В вашем мире его называют «чистилищем». Как бы там ни было, сути это не меняет. Это словно перевалочный пункт между реальностями. Некроманты твоего мира, могут улавливать остаточные образы и следы, что уходят за грань, вызывать их, привязывать к этому миру, ну и, пожалуй, это всё. Я же могу проходить между слоями, как игла сквозь слои ткани. Но мало пройти через слои, чтобы где-то задержаться, Лиз, нужен якорь. Ты мой якорь этого мира, — чуть улыбнулся он, и его горячее дыхание заскользило по моей щеке. — Наша связь — это не игра в одни ворота. Ты удерживаешь меня тут, делая частью этой реальности, я даю тебе то, чем обладаю сам. Вчера ты наконец-то впустила в себя мою силу, и теперь она часть тебя. Если ты не станешь учиться управлять ею, то однажды ты уснёшь, чтобы просто раствориться в одном из слоёв.

Он чуть наклонился ко мне и его темный взгляд тут же приковал к себе. Ладонь Кристиана вновь оказалась на моей щеке, а большой палец легко коснулся губ, прежде чем он склонился ещё чуть ниже и его губы обожгли мои. Был ли это поцелуй или мимолетное касание, от которого жаром загорелась каждая клеточка тела, возвращая в него жизнь, силу и невиданную до селе чувствительность.

— Лучше? — отстранился он, словно ничего не произошло.

На его губах играла легкая улыбка, будто и впрямь не произошло ничего странного, интимного или смущающего.

Смятение. Да, пожалуй, именно смятение охватило меня. Никакой логики, холодной отстраненности, предопределенности, расчета, понимания происходящего… Пф! Всё это словно встряхнули и закружили в хаотичном вихре из странных чувств и желаний.

— Да, — тем не менее, ответила я, поднимаясь с постели и боясь уже себя, как своего самого изменчивого союзника.

Я подошла к окну, отодвинула штору и тут же обняла себя руками за плечи. Мой психиатр, к которому я в тайне ходила после неудавшейся попытки… приучил меня к этому жесту. Якобы это именно то, что порой может успокоить кого-то вроде меня — имитация объятий. Жалкое зрелище, но жест прижился, и он и впрямь успокаивал порой.

— Как, — вдруг осипшим голосом, начала я и тут же постаралась прочистить горло, — как мне научиться?

— У меня, конечно, — легко ответил он. — А пока этого не произошло, мне придётся быть рядом…

— Всегда? — встревожено переспросила я, тут же обернувшись к нему.

— Разумеется, — легко пожал он плечами, поднимаясь с постели. — Что, если нечто подобное произойдет ночью, а я не смогу почувствовать?

— Ну, знаешь ли… Это уже слишком!

— Напомнить тебе случай в мобиле? — изогнув смоляную бровь, поинтересовался он.

Не нужно мне было ничего напоминать, я и так помнила об этом!

Некоторое время я просто молча смотрела на него, после так же молча подошла к двери и обернувшись коротко сказала:

— Поговорим позже, сейчас нам следует проверить Джесси.

Все эти десять лет он просто расставлял свои сети и вот пришёл день, когда он начал стягивать их вокруг меня. Я видела это именно так, но всё, что казалось разумным сделать в такой ситуации — это просто не двигаться, быть может, так его силки позволят мне хотя бы дышать…

* * *

Эдвард легко открыл дверь в гостиную. Мужчина выглядел измученным. Под глазами залегли черные круги, кожа на лице осунулась и, казалось, что даже на висках появилось больше седины. Вот уже несколько дней он практически не отходил от постели сына, а всё, что ему удалось, так это удержать жизнь в его теле. Всего лишь биологический процесс: вдох-выдох мертвой плоти, удар замершего сердца и толчок крови