Занимательная некромантия. Сердце демона - Марина Николаевна Александрова

Всё, что нужно было ему сейчас, прежде чем он продолжит это его женщина…

— Забавно, да?

Оклик Патриссии в полумраке комнаты стал для него неожиданностью. Вовсе не к ней он шел сейчас.

— Что ты тут делаешь? — с явной неохотой и усталостью в голосе, поинтересовался он.

— Всего лишь думаю о том, что наконец-то поняла во что превратила свою жизнь…

— У меня нет на это времени, — раздраженно отмахнулся Эвард, намереваясь уйти.

Только очередных упрёков ему не хватало от той, кому он дал всё, о чем многие и мечтать не смеют.

— А, — обернувшись лицом к супругу, горько усмехнулась она.

Это был привычный ответ, с каким бы вопросом она к нему не обратилась. У него никогда нет для неё времени. В таком раздрае, как сейчас Патриссия не чувствовала себя никогда. Даже, когда поняла, что она собой представляет для любимого мужа; даже, когда её беременность, которая протекала так хорошо и спокойно едва не закончилась трагедией; когда он едва не раздавил её Лиз, скрестив её с непонятным монстром; даже поняв, что потеряла собственных детей.

Джесси всегда был для неё загадкой. Но Эдвард говорил, что чудо, что их сын выжил и не стоит придираться к мелочам. После отъезда Лиз, он словно захлопнул дверь для каждого из них. Единственным человеком в семье, кто, как оказывается всегда был рядом с ней — её дочь, но она потеряла её, предпочтя играть в идеальную семью наделённую властью. И всё было бы ничего… пока сегодня перед ней не захлопнули дверь в её собственном доме ясно указав её место. Старая, нелюбимая, бездетная, безвластная — вот, кто она на самом деле.

— Конечно, его у тебя нет, — зло усмехнулась Патриссия. — Пришло время раздвинуть ноги, как последняя сучка? — прошипела она и как-то истерически расхохоталась.

Быть может, не будь Эдвард столь самодовольным, он бы изначально попытался избежать такой ненависти от человека, кто всегда был достаточно близко для того, чтобы нанести удар. Но, как и любой самовлюбленный человек с незыблемой верой в собственное превосходство, он считал, что окружающие глупы и безвольны просто потому, что другие рядом с ним не выжили бы. Вот и сейчас, он лишь выдохнул и повернулся к жене спиной, в то время как Патриссия лишь с какой-то особой нежностью погладила потрепанную временем тетрадь в кожаном черном переплете. Да, она не понимала в делах некромантов ровным счетом ничего. Но, достаточно долго была частью семьи Ро, чтобы понимать, какие вещи тут имеют значение. В конце концов, она ничего не украла у него, всего лишь списала то, что смогла в надежде, что однажды это пригодится Лиз. Старик Ро когда-то давно передал сыну ничем не примечательную крошечную книжонку, с которой Эдвард никогда не расставался. Держал её подле себя, точно священную книгу таинств. Пати поняла ее значение лишь тогда, когда этот жадный ублюдок, её муж, решил в очередной раз «обогатить» их род. Десять лет вполне достаточно для человека, у которого ничего нет, кроме адского терпения, чтобы списать каждую строчку из его драгоценной тетрадки.

— Тебе стоит уже поменять ориентиры, дорогая, — фыркнул он, перед тем, как исчезнуть в дверях, ведущих в его кабинет, где ждала его та, к которой он уходил всегда.

Совсем скоро послышались жадные женские вдохи, предвкушающее мычание мужа, шелест бумаг…

Сколько раз она это слышала? Когда-то это было душераздирающе больно. Когда-то она ревела, точно умирающее животное, оставаясь в одиночестве в их спальне. Но, это было так давно…

— Боже, давно поменяла, наивный старик, — усмехнулась она.

Глава 15

С того момента, как я видела Джесси последний раз, поменялась всего одна единственная вещь. Теперь иероглифы на его теле выглядели совершенно иначе. Стоило лишь сфокусировать зрение и странным образом эти хаотично ползающие по его телу знаки обретали тончайшие темные нити, словно пронизывающие пространство и растворяющиеся где-то в другом измерении.

Людей пугает некромантия. Её холодная мертвая энергия, чуждая им, мертвые тела и странные порой кровавые ритуалы. Некогда мне тоже было жутко. Но сейчас… то, что раньше казалось «мертвым и страшным» выглядело всего лишь другим.

— Можешь ли ты позвать его сейчас? Что для этого нужно? — обернувшись, спросила я Кристиана.

Он молчаливо приблизился к постели брата и положил свою ладонь на его обнажённую грудь и тут же, словно по команде, все эти хаотично ползающие по коже Джесси символы вдруг потянулись к его руке, образовывая нечто напоминающее солнце. Потребовалось всего несколько секунд, прежде чем они полыхнули кроваво-красным. В тот же миг встряхнуло весь дом. Глаза Джесси на миг открылись и мне даже почудилась, что он осмысленно посмотрел на Кристиана, прежде чем всё закончилось.

Только в этот миг я поняла, что на самом деле упала, не выдержав силы той магии, что творилась здесь и сейчас. Так просто, без единого слова, он встряхнул древнее поместье семьи Ро и сделал то, что не удалось моему отцу за три дня.

— Готово, — коротко бросил он, словно дозволив мне полюбоваться проделанной работой.

Я кое-как поднялась и на дрожащих ногах подошла к постели брата. Из хаотичных символов теперь на груди Джесси сложилось кровавое солнце, чьи лучи точно языки зловещего пламени колыхались на невидимом ветру. Что мог значить этот символ, я не имела ни малейшего понятия. Но одно я понимала совершенно точно — Кристиану ничего не стоило вернуть его по-настоящему. Все эти сказки про «путешествие» на изнанку вместе со мной, о необходимости моей помощи — всего лишь очередная ложь. Ему нужно, чтобы я добровольно и на пределе желания следовала за ним; делала то, что нужно ему и тогда он бросит мне кость, которую я заслужу.

— Солнце?

— В моём мире это Эморон — клеймо правящей династии… моё клеймо, — подытожил он, прямо смотря мне в глаза. — Твой брат будет здесь столько, сколько потребуется для того, чтобы вернуть его.

— Спасибо, — улыбнулась я, сглатывая очередной совершенно нелогичный ком в горле.

Что ж, если солнце символ его рода, то оно ему очень идет… Он и правда обжигает тех, кто вокруг.

* * *

Глубокая ночь накрыла поместье семьи Ро, но Кристиану не спалось. Он вышел из некогда занимаемой им комнаты и притворил дверь в спальню Элизабет. Волосы девушки в беспорядке разметались на подушке. Но сон её был, как никогда крепок под его чарами. Каково же было её удивление, что он вовсе не претендует на то, чтобы спать в её комнате. Достаточно лишь присутствия