В Тёмное Царство - Раймонд Элиас Фейст

Брат Таддеус, монах, пытавшийся добраться до них, нашел безопасный выступ в нескольких ярдах ниже и крикнул:

— Оставайтесь на месте! Брат Малкольм уже бежит в университет за братом Микой. Держитесь!

Мальчишки сбились в кучу под дождём. Мика формально не был монахом Ордена, а являлся магом Малого Пути, проживавшим на территории университета. Среди его многочисленных талантов было управление погодой.

К моменту прибытия Мики мальчики были совершенно измучены — их трясло от холода, и они едва могли пошевелиться. Мика прочитал заклинание, смягчив силу шторма и создав вокруг ребят огромный «пузырь» спокойной погоды. Сфера заклинания охватывала пространство радиусом почти в сотню ярдов, так что внутри дождь превратился в лёгкий весенний морось вместо неистового шквала.

Когда ливень немного утих, брат Таддеус сумел взобраться по скале, чтобы помочь мальчикам спуститься на более широкий уступ ниже. Оттуда начиналась сравнительно легкая тропа, ведущая к подножию горы — в обычных условиях спуск занял бы не больше трех часов.

Пока они осторожно пробирались по скользкой тропе, Джомми повернулся к Гранди:

— Почему ты ни разу не упомянул, что ты младший сын короля?

Гранди, всё ещё дрожащий и выглядевший потрёпанным после пережитого, ответил:

— Если ты не заметил, в университете не принято говорить о семьях. Это считается дурным тоном. Мы все здесь просто ученики.

Джомми кивнул, хотя и не до конца понимал. За время, проведённое в университете Ла-Тимсы, он слышал мимолётные замечания о том, что тот или иной студент — сын знатного рода или богатого купца, но теперь он осознал: никто не называл своих родственников напрямую. Гранди оказался исключением, упомянув, что Серван — кузен королевской семьи.

Джомми чувствовал себя растерянным. Измотанным, избитым и совершенно сбитым с толку. Судя по выражениям лиц его названых братьев, Тад и Зейн ощущали то же самое.

Внизу, у тропы, их ждали лошади. По крайней мере, идти обратно в город пешком не придётся. А там — сухая одежда и горячая еда.

Когда тропа стала менее крутой, они ускорились. Уже чувствуя запах мокрой лошадиной шкуры и сырости леса, Джомми снова взглянул на Сервана. Сейчас он был не в том состоянии, чтобы разбираться, что за человек этот королевский родственник на самом деле, но твёрдо знал: всё уже не будет как раньше.

Заметив, что Годфри хромает, он без слов притормозил, подошёл ближе и взял его руку себе на плечо, помогая идти, не нагружая травмированную лодыжку.

* * *

Валко стоял в молчании вместе с девятью другими выжившими молодыми воинами, пока Хиреа и другой опытный боец выстроили их в линию. Когда все заняли свои места, Хиреа начал:

— Приносить честь и славу вашей империи, вашему обществу и имени вашего отца — это нечто большее, чем быть безмозглым убийцей. Искусное убийство — это искусство, и нет большего удовольствия, чем наблюдать, как умелый убийца расправляется со слабаком. Ничего… кроме искусства спаривания.

Несколько юношей усмехнулись.

— Я говорю не о том, чтобы валяться с самкой, тупые таваки! — рявкнул Хиреа, используя название полевого животного, известного своей гиперсексуальностью и невероятной глупостью.

Теперь на лицах некоторых воинов появилось недоумение. Несколько человек уже имели самок во время Сокрытия — это был один из признаков, что юноша приближается к времени испытаний. Когда конкуренция среди скрывающихся мальчиков становилась слишком жестокой, их матери пытались вернуть их в владения отцов.

Хиреа усмехнулся:

— Есть ли среди вас те, чьи матери вернулись с вами в крепость, замок или поместье вашего отца?

Два молодых воина подняли руки.

Хиреа указал на поднявших руки:

— Им повезло. У них умные матери, равно как и сильные отцы. Их матери были незабываемы. Их отцы пожелали их возвращения, возможно, чтобы зачать ещё одного сына. Некоторым из вас пришлось напоминать отцам, кем была ваша мать. — Он покачал головой. — Природа дасати такова, что идеальные пары редки, но они желанны, не только ради превосходного потомства, но потому что такая пара делает жизнь мужчины… терпимее. Приятнее.

Он сделал жест в сторону стоящего рядом воина:

— Это Ункарлин, всадник Кровавой Стражи. — Повернувшись к нему, спросил: — Сколько выживших сыновей и дочерей в твоём доме?

— Я третий сын и пятый из семи детей.

— От одной матери?

Ункарлин склонил голову в подтверждение. Несколько молодых воинов ахнули. Два или даже три ребёнка от одних родителей — редкость, но семь! Это было подвигом!

— Так рождаются династии! — прогремел Хиреа. — Когда твои сыновья убивают врагов, захватывают добычу, богатства, поместья — к семье приходят Ничтожные и новые всадники! Семья этого человека — часть силы Кровавой Стражи. Вспомните своих отцов. Сколько родичей сражается рядом с ним?

Он резко повернулся к Валко:

— Сколько дядьёв и кузенов числится в твоём Садхарине, Валко?

За те недели, что Валко провёл с отцом перед обучением у Хиреа, он успел изучить свою родословную.

— Мой отец — старший в Садхарине, Хиреа! У него есть младший брат и четверо двоюродных родичей среди всадников. От них у меня двадцать семь кузенов и шестнадцать младших родичей.

— Сколько всего всадников в Садхарине?

— Девяносто семь, из них пятьдесят лордов.

— Из пятидесяти лордов Садхарина сорок девять приходятся Валко роднёй! — Хиреа окинул взглядом зал. — Крепче уз не бывает!

Но чтобы создать такую силу, чтобы иметь такую мощь за спиной, вы должны мудро выбирать, с кем делите ложе, юные глупцы! Бывают женщины, по которым вы будете томиться до боли, но они — пустая трата времени и семени. Даже если зачать могучего сына с Ничтожной, он всё равно рождён Ничтожным. Если взять сына от воинского рода, но слабого, без влиятельных покровителей и кровных уз, что выиграешь? Ничего. Они пристроятся к вашей линии, но потянут вас вниз.

Вам нужно искать равных. А если вы достаточно умны, если в вас есть нечто особенное, — тут его взгляд будто специально остановился на Валко, — то стремитесь выше. Любой, кому удастся разделить ложе с родственницей Караны, даже самой уродливой самкой на свете, должен сделать это. И если удержите её, пока она не понесёт, молитесь, чтобы ребёнок стал воином первой величины. Тогда ваши связи заставят врагов трепетать при одном упоминании вашего имени.

— Только так вы сможете подняться над политикой своей нации, даже над политикой всего вашего мира, и стать силой во всех Двенадцати Мирах. — Хиреа сделал паузу, видя, как внимательно его слушают молодые воины. — Но всё начинается с понимания, что спаривание — это искусство.

«Теперь воины были