Три желания - Майя Марук

Тем временем, пока моя кровь стыла в жилах, а живот скручивало спазмами от страха, мужчины со стеклянными глазами подняли глаза к небу, и хором запели то ли нашиды (прим. мусульманские песнопения, восхваляющие Аллаха), то ли… заклинание?

Разобрать слов не получалось. Голоса сливались в единый гул и усиливали силу, которой был пропитан воздух. Верблюды заволновались. Животные поднялись на ноги и побежали. Их никто не привязал, как будто возвращаться домой собравшиеся вообще не собирались. На побег целого табуна, который в те времена стоил огромных денег, тоже внимания не обратили. Мужчины продолжали петь. И один за одним вспыхивали костры. Пламя распространялось так быстро, что я не успевала понять, происходит возгорание само по себе, или все-таки костры поджигают люди. Голос мужчин становился все громче. К звуку начали добавляться чужие эмоции. У меня не получилось их понять, но на языке появился горький привкус. А потом, случилось то, чего я не ожидала: Мужчины в черном, распахнули халаты и синхронным резким движением достали из-за поясов кинжалы и подняли руки с оружием вверх. При этом взгляды были устремлены в небо, а бороды казались на несколько сантиметров длиннее. После этого, продолжая петь, люди в красном сделали шаг вперед. Пламя подхватило ткань одежды и бросилось на тело. Но людей это, кажется, не беспокоило. Они продолжали свою песню. Я видела, как тела исчезают в огне. Одежда превращается в клочья, моментально сгорают волосы, краснеет, а потом чернеет кожа, но они продолжают петь! Звук становится еще сильнее. Как будто завеса времени становится совсем тонкой или кто-то специально усиливает это пение. В лезвиях кинжалов отражается луна и костры. Звук усиливается. Только теперь не эмоциями, а чужой болью. Физической болью, которая выплескивается наружу, но лысые, обгоревшие черепа продолжают также смотреть в небо. У них уже нет голосов. Но они продолжают открывать рот. И когда последний человек догорел, пение достигло своего пика, стоящие в центре, также синхронно, как доставали кинжалы, также синхронно поднесли их к собственному горлу и одним коротким движением, слева направо, лишили себя жизни.

Я зажала зубами ребро ладони, чтобы не заорать. Тела упали на землю. Пламя костров взмыло вверх, забирая с собой остатки плоти и потухли, словно по приказу. Вверх взмыли алая кровь и пепел. Откуда-то из вердца пустыни раздался сильный мужской голос, повторяющий заклинание. Кровь, по велению голоса, смешивалась с пеплом и заполняла сосуды. Холодный воздух пустыни начал наполняться жаром. Голос говорил все быстрее, и быстрее, воздух становился плотнее. В пепле начал прорисовываться силуэт джинна. Это был ифрит. Мой ифрит.

Демон орал от боли, извивался, пытался сопротивляться, но цепи, созданные из крови и праха надежно держали демона. Алые прожилки пульсировали на теле джинна. Его тело чувствовало непривычную боль, ту самую, которые испытывали самоубийцы в свои последние минуты жизни, и чем больше джинн сопротивлялся, тем сильнее становилась эта боль.

Только усилием воли я заставляла себя лежать не двигаясь, напоминая, что это прошлое. Прошлое, которое я уже не смогу изменить. Только когда цепи полностью сковали джинна, я поняла, зачем нужна была посуда. Это была тюрьма. Одна из этих емкостей должна была стать тюрьмой для демона. Превратить его в покорного раба. Как в сказке про Алладина.

Магические цепи начали тянуть его вниз. Ифрит понял, что происходит, но было уже слишком поздно. Магический сосуд полностью поглотил демона уже через несколько минут. У него не было ни единого шанса спастись.

Я тяжело дышала, глядя, как к площадке подошел бородатый мужчина неопределенного возраста. Дотронулся кончиками пальцев до лба, что-то произнес и взял тот самый сосуд, в котором был заключен джинн и спрятал его под синим плащом. После этого налетел ветер. Он поднял оставшиеся сосуды и вместе с песком и остатками костров унес все предметы куда-то далеко в пустыню.

— Подглядывать не хорошо, — видение рассеялось. За спиной стоял Ифрит.

— Кто этот человек? — не двигаясь спросила я.

— Аль — Муктафи. Тот, кто решил стать хозяином джинна.

— У него получилось?

— Отчасти.

— Поэтому я тебе нужна?

— Ты мой билет домой, Яна.

— А Рут?

— Она один из его потомков.

— Рабыня?

— Не все дети рождаются от законных жен или наложниц. Ты можешь сесть. Это всего лишь видение.

Тело тряслось, я с трудом поднялась на колени, и уже точно не смогла бы сейчас спуститься вниз. Сделала глубокий вдох, и тут же на плечах оказалось тонкое черное покрывало.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил демон.

— Ненавижу, когда меня обманывают.

— Я не обманывал. Я просто не все рассказал.

— Тогда, давай в этот раз попробуем быть более откровенными друг с другом. Это поможет тебе быстрее вернуться домой.

— Я не уверен, что хочу быстрее возвращаться домой, — теплая ладонь демона каснулась моей щеки и джинн улыбнулся.

Дом Бейлиса

В этот раз самообладание изменило Бейлису. Мужчина, рыча и путаясь в собственных ногах, обыскал все комнаты в доме. Впрочем, этих комнат всего было три, включая гостиную. Несколько раз проверил сад и даже заглянул в шкафы и кухонные тумбы. Пусто. Яны нигде не было.

— Под диваном ее тоже нет, — не без иронии заметил Якуб.

Ему было смешно наблюдать за тем, как целый сэр, ищет его жену на сорока квадратных метрах. Как будто искал не женщину, а кошку.

Михаэль с недоумением посмотрел на соперника и впервые не нашел, что сказать. Якуб оскалил белоснежные зубы. Сам Якуб никакого волнения не испытывал. Ее планшет остался лежать на столе, рядом стояла чашка с недопитым кофе, а на кухонном столе — закрытое фольгой блюдо с короткой запиской, которую Бейлис почему-то не заметил:

«Если не вернусь до твоего возвращения, поешь. Яна»

Единственное, что задело Якуба, была забота женщины о желудке европейца. Он считал, что это было лишним. А потом подумал, что между этими двумя могло что-то произойти. И…. Якуб быстро отмахнулся от этой мысли. Напомнил себе, что Яна обещала не спать с мужчинами, будучи его женой. И если ей не сообщили о разводе… Вот это самое «если» повисло в воздухе.

— Тебя совсем не волнует, что происходит с женой?!

«С женой!» Повторил про себя Якуб слова Михаэля и пришел к выводу, что между ним и Яной ничего не было. Ему, наверняка бы хотелось ей под юбку, но кишка тонка. Это чуть-чуть успокоило шейха.

Бейлис сложил руки на груди и