Забираю вас себе! - Тина Солнечная

навис надо мной, а потом захватил мои губы в долгом, медленном, сладком поцелуе, в котором было всё — нежность, тоска и странное, почти невыносимое тепло.

Томрин

Я целовал её — осторожно, мягко, будто боялся спугнуть. Она была такой нежной, такой сладкой… Как я вообще мог поверить, что она та Таша?

Пока она спала, свернувшись в комочек и пряча нос в подушку, я… не знаю, что на меня нашло. Я сканировал её тело. Может, хотел убедиться, что Кайрен не оставил тех травм, что не видны глазу. Может, просто искал повод прикоснуться, хоть так, незаметно.

Но нашёл не это.

Внутри было что-то иное. Почти незаметное, почти неуловимое — но всё же чужое. Душа. Почти идентичная, но… не родная. Та, что спит в моих руках, может и зовётся Ташей, но она не наша Таша. Не та, что держала нас на коленях сутками, с плетью в руках и ледяным взглядом. Не та, что вызывала отвращение и страх, перемешанные с безысходной привязанностью.

А эта… она совсем другая. Светлая. Тёплая. Ласковая. Даже выглядеть стала иначе — мягче, ярче, живее. Ласковое солнце, что теперь сверкает в моих ладонях. Вот почему мне так хочется прижать её крепче. Не отпустить. Позволить себе любить этот маленький лучик света.

Я не понимал, почему она молчит. Почему не скажет правду. Но, может, она знает то, чего не знаю я? Может, есть причина, по которой она здесь. Может, так и надо.

А может, мне просто всё равно.

Потому что я смотрю на неё — и не хочу больше думать. Я просто хочу быть рядом. Любоваться этой крошкой, пока могу. Моё маленькое солнышко.

Она таяла в моих ладонях. Податливо выгибалась, тянулась к ласкам, будто не могла насытиться теплом. Я любовался каждым движением её тела, каждым вздохом. Но потом она нахмурилась, и на носу появилась крошечная морщинка. Так и захотелось поцеловать её — прямо туда.

— Перестань, — тихо сказала она.

— Не хочу.

— Почему?

Я ухмыльнулся, склонившись ближе.

— Прикажи мне остановиться… или я продолжу. Ты выглядишь очаровательно по утрам.

Она напряглась. И в следующую секунду уже выползала из моих рук, заворачиваясь в одеяло. Чёрт. Кажется, я перегнул.

Сказать ей, что я знаю? Что сканировал её, что чувствую в ней чужую душу? А вдруг испугается? Нет, слишком рано. Начну с другого.

— Ты всё ещё хочешь знать, кто я?

Её глаза вспыхнули интересом.

— Почему ты передумал?

— Разве это важно?

— Слушай… — она нахмурилась, оглядывая меня с головы до ног, — я, наверное, поеду с кем-то другим. Ты выглядишь не очень… адекватным.

Я не выдержал — рассмеялся. Да, пожалуй, стоило вести себя сдержаннее. Ладно.

— Я белый тигр, — сказал я.

Она замерла. Уставилась. Губы разомкнулись, потом снова сомкнулись.

— Ого… — выдохнула она. — Ого.

Я почувствовал её страх — тихий, но настоящий. Глухо отозвался внутри.

— Я не дикий, — поспешил заверить. — В смысле, зверь не управляет мной. Я управляю им. Тебе не стоит меня бояться. Я тебя не трону.

— Довольно смелое заявление, учитывая, сколько раз я причиняла тебе боль, — заметила она, поджав губы.

— Ты не причиняла мне боль, мышонок.

— О чём ты?

Я внимательно посмотрел на неё. Моя Таша. Но не та Таша.

— Знаешь… Я не могу воспринимать тебя как ту прежнюю. Для меня ты — новая. Совершенно другая. И новая Таша мне не причиняла боли.

Она немного покраснела, и в её взгляде появилась растерянность.

— Это необычный взгляд на вещи…

Я мягко кивнул.

— Принести тебе завтрак?

— Не знаю… А можно позже? Я бы хотела немного побыть одна. Через сколько мы выезжаем?

— Через три часа, — ответил я.

И вот тогда заметил то, что не замечал раньше.

Она не ориентируется ни в днях, ни во времени. Та Таша знала всё: сколько времени, что за день, как распределён распорядок. А эта… смотрит на меня, будто впервые слышит. Часто бывает в библиотеке. Вероятно пытается нахвататься знаний о нашем мире.

Мышонок.

Это многое объясняет. Очень многое.

Глава 43

Я склонился и поцеловал её в лоб.

— Вернусь через час. Ты должна поесть.

Она кивнула, не глядя. Завернулась в одеяло и снова свернулась в комочек. Я не стал настаивать. Просто ушёл.

В коридоре воздух казался прохладным. Не потому что действительно был — а потому что мысли холодели голову одна за другой. Шаги вывели меня к комнатам цисков, и я поймал себя на том, что иду туда почти бессознательно.

Что мне делать с этой информацией?

Кайрену говорить не вариант. Он нестабилен. Его ненависть к Лее — точнее, к той, прежней — слишком сильна. Если он узнает, что внутри теперь совсем другая душа… кто знает, как он отреагирует? Его доверие — и без того тонкий лёд.

А вот двое других... Мей влюблён. Он души в ней не чает. Смотрит, как на чудо, и, скорее всего, и правда считает её новой версией старой Таши. Хотя и не осознаёт этого. Но ему совершенно плевать, даже, если это таже женщина, что нещадно измывалась над ним годами. Он умеет ценить мгновение. И сейчас он буквально дышит мышонком.

Даже не смотрят на то, что его расстроила новость о том, что она поедет на торги, он все равно уехал на ферму, чтобы помогать ей.

Талмер… С ним сложнее. Он будто скрывает что-то, но не делится. Слишком спокоен. Слишком внимателен. Но и он — не угроза. Я вижу, как он относится к мышонку. Трепетно. Почти нежно. Она в безопасности рядом с ним.

Но можно ли скрывать правду только от одного?

Можно ли позволить Кайрену оставаться в темноте, когда трое из нас будут её оберегать?

Или лучше рассказать всем троим и надеяться, что вместе мы удержим его от глупостей?

А может… подождать?

Я поеду с ней на торги. Там посмотрим, что она будет делать. Может, станет понятнее зачем ей вообще нужны торги.

Хотя… ответ ведь может быть на поверхности. Если всё началось в ту ночь, когда она позволила Кайрену избить себя плетью, как я предполагаю. Та Таша не позволила бы ни за что. Ни под каким предлогом. А значит, скорее всего, обмен произошел в тот день…

А Мей тогда уже уехал за билетами. Получается, она действительно может просто бояться не поехать. Потому что не знает, что её ждёт, если не поедет.

Это звучит очень разумно. Она даже временем не владеет. Не знает распорядка. Не отслеживает дни.