Демоны в моей Кровати (ЛП) - Бритт Эндрюс

— Удачи уговорить её, — пожал он плечами. — Она никого не слушает.

Я навис над ним.

— Ты не выйдешь против неё. Ты её не тронешь.

— Ха. Правила знаешь: если соперник назначен — дерёшься. Я буду драться аккуратно, ладно?

Ударить его хотелось так сильно, что зубы свело. Но если вырублю его сейчас — Палмер сунут любого другого бойца.

Любого.

А после её сегодняшнего заявления, что «все пять — мои», все банды только и будут мечтать размазать её в ринге.

Если кто-то её тронет… Этой ночью я разорву все долбаное помещение на части.

Он посмотрел на меня серьёзно, потом шлёпнул стодолларовую купюру на стойку бара, отдал что-то вроде салюта и пошёл к рингу.

Я двинулся за ним.

— Я серьёзно, Роудс. Не смей со мной играть.

Он развернулся резко, вплотную заходя в моё пространство, и скривился в усмешке:

— Вы все так глубоко засели в киске этой сучки, что могли бы там жить.

Он перевёл взгляд на Талона.

— И ты едва не связал её! — прошипел он, заставив Талона зарычать.

— Вы выглядите как ебаные клоуны, Миша. Мы — Изгнанные. Нас нельзя удержать.

Его взгляд скользнул по моему телу и вернулся вверх.

— Ты знаешь это. Так какого хрена ты сам себя в это втягиваешь? Она ж не останется.

Его слова были ядовитыми, и мне казалось, что яд ударил мне прямо в грудь.

— Ты этого не знаешь, — выдавил я, слишком слабо, чтобы быть убедительным.

Роудс рассмеялся, мотнув головой:

— Да ну? Она знает, кто мы такие. Она не останется. Это станет слишком. Для нас станем слишком.

Я сжал переносицу пальцами.

— Ты не прав. Она принимает меня таким.

— Продолжай втирать это себе, здоровяк. В конце концов, у нас есть только мы. А теперь извини, у меня бой.

Засранец развернулся и пошёл, выглядя как чёртов бог — толпа вокруг сходила по нему с ума. Он делал вид, что не любит внимание, но я-то знал: его эго от этого пухнет как на дрожжах.

В этот момент я заметил тёмную копну волос, мелькнувшую сквозь толпу.

Палмер.

Она неслась к рингу.

Ах ты, маленькая кукла. Ну ты и непослушная девочка…

Она прорвалась вперёд, и стоило ей сделать ещё один шаг, чтобы запрыгнуть в ринг, как я схватил её за талию.

Кровь стучала в ушах, и я пытался взять себя в руки.

— Где, к чёрту, ты была?

Палмер заёрзала в моих руках:

— Поставь меня, Миша!

Она злилась. Но я — тоже. Я поднял взгляд — и увидел Роудса, который уже разминается. И тут меня окончательно переклинило.

— И ты собираешься драться с НИМ?

Это была либо параллельная вселенная, либо наказание за всех баб, которых я когда-то ножами порезал.

— Ага, — сказала она. — Вот мой телефон.

Она сунула его мне в лицо, и мне пришлось поставить её на ноги.

— Подержи, пока я пойду надрать кому-то зад, ладно?

Где она только держала эту хреновину?!

Тут же я услышал Талона — злого, очень злого. А следом подошли Феликс и Эшланд — все бешенные, каждый на кого-то орёт.

Я отключился от их перебранки.

Меня интересовало только одно: как не дать ей умереть.

Роудс — абсолютный зверь в бою. Поэтому все взгляды в зале были прикованы к нам. Палмер залаяла на остальных, чтобы заткнулись и сели. Наверное, меня это тоже касалось — но как будто я собирался слушать.

Я скрестил руки и изучал эту тёмноволосую дикарку. Она была… настолько выразительной, что я едва её узнавал. Ходила туда-сюда, наэлектризованная эмоциями.

Когда она подошла ко мне снова, я наклонился, позволив губам едва коснуться её уха:

— Я сказал тебе не делать глупостей, куколка. И я уже предвкушаю, как буду исправлять твоё непослушание.

О да. Я действительно предвкушал. Ей зачем-то нужно было доказать что-то — себе, нам, миру, богам… неважно. Она посмотрела на меня, переваривая мою угрозу-обещание. Её глаза — глубокие, синие — всегда выглядели удивлёнными, когда я говорил ей что-то грязное.

И мне это нравилось. Очень.

Она обменялась колкостями с Роудсом, потом запрыгнула на ринг.

Я был впечатлён её талантом — в словесных боях она тоже ебашила прекрасно. Ей не стоило приходить сюда в заячьих ушах. Ей больше подошло бы что-то хищное. Тигр. Медведь.

Эшланд подошёл ко мне.

— Ты можешь в это поверить? — проворчал он.

Я что-то невнятно хмыкнул.

— Я хочу вломить обоим за этот цирк, — рвал он воздух. — Я вообще не понимаю, что со мной не так. У меня никогда не было проблем с контролем!

Квини-П объявляла правила толпе, которая вибрировала от напряжения.

— Два правила! Без магии! И без оружия!

Палмер подняла палец, мол подождите, и подскочила к нам:

— Чуть не забыла, что это у меня. Подержите?

Она протянула мне крольчьи кинжалы, которые я же ей и сделал. С озорной ухмылкой. И исчезла, возвращаясь к кругу, где уже охотилась на Роудса как змея на мышь.

Через секунду прозвенел звонок. В зале будто весь воздух выдохнули разом.

Эш вцепился в канат, мышцы на руках вздулись:

— Она сводит меня с ума.

Я понимал его. Потому что сам начинал сходить. Я смотрел, как они кружат друг вокруг друга, и сердце било мне куда-то в горло.

Роудс сказал:

— Слушай, мелкая, давай я просто постою тут, ты нанесёшь пару ударов, а потом я возьму тебя в удушающий, ты отключишься, и на этом всё?

Как будто она собиралась это принять.

Толпа была как один огромный комок тревоги.

Слухи, без сомнений, уже разлетелись: это та самая женщина, которая заявила права на Изгнанных. А зная, как работает здешняя молва — наверняка история уже стала такой, что она убила Стеф за баром.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты придурок? — выкрикнула Палмер, ещё сильнее раскачивая толпу.

Роудс рассмеялся, подпрыгивая на носках:

— Только что у меня большой член, малышка. А теперь хватит болтать и дерись. Ты ведь так рвалась раньше.

Эшланд и я смотрели, как что-то меняется в Палмер. Её лицо словно стёрлось — ни одной эмоции, кроме огня в глазах. Та самая опасная пустота, которую я видел только у людей, переживших ад.

— Охренеть, — пробормотал Талон, когда они с Феликсом подошли ближе. — У неё этот бешеный взгляд.

Роудс сорвался первым — бросился вперёд, бросая пробный удар. Палмер легко ушла от него, проверив его так же, как он проверял её. Он попытался снова — и в этот раз она не отступила.