Абсолютная Власть. Трилогия - Александр Майерс

Я рассказал Филиппу Евгеньевичу, как собираюсь покинуть Владивосток. Он выслушал меня, задумчиво поправил очки и сказал:

— Дерзко. Вы уверены, ваше благородие?

— Уверен. Враги такого точно не ожидают.

— Вы правы — кивнул Базилевский. — Что ж, тогда я позвоню Артуру и отдам необходимые поручения…

Помощник юриста обещал, что всё сделает, как надо. А ближе к вечеру вернулись мои дружинники — немного усталые, но довольные.

— Докладывайте, бойцы, — сказал я, встречая их во дворе. — Как всё прошло?

— Отлично, ваше благородие, — улыбнулся Секач, слезая с лошади. — За нами постоянно следили.

— За нами тоже! — смеясь, сказали другие солдаты.

— Вот и славно. Отдыхайте, можете помыться — здесь есть водопровод.

— Ещё поди, и вода горячая? — тёмные глаза Ночника заблестели.

— Конечно. А на кухне — мясное жаркое, которое для всех нас приготовили, и свежий хлеб. Отдыхайте, вы заслужили.

— А рыжий где? — спросил Секач.

— У него особое задание, — улыбнулся я.

г. Владивосток

Пристань у бухты Сухопутная

— Ах ты рыжий подонок, — процедил Паук, почёсывая татуированную шею и наблюдая за Артёмом. — Слышь, Бурый, может, мы его где-нибудь в переулке кокнем? Командир обрадуется.

— Жубр шкажал, в городе никого не тжогать, — прошамкал Бурый.

Зубов у него во рту было меньше, чем пальцев на руках, которых тоже было всего девять. Хотя шепелявил он явно не поэтому, а потому, что когда-то давно получил в лицо кувалдой.

В любом случае разобрать, что он говорит, порой было почти невозможно.

— Что?

— То! Жубр шкажал…

— Да понял я, — отмахнулся Паук. — У тебя что изо рта, что из задницы одинаковые звуки выходят.

— Шлышь, ты… — нахмурился Бурый, сжимая здоровенные кулаки.

— Да шучу я, шучу.

На пристани было много народу, в том числе бедняков, ищущих работу или просящих милостыню. Пауку неприятно было это признавать, но здесь ему было гораздо уютнее, чем в центре города или тем более возле того квартала, где жил юрист Градова. Среди красивых каменных особняков он чувствовал себя тараканом, который забрался на стол во время званого ужина.

— О, смотри! Артём с каким-то дедом разговорился… Чего это он, деньги ему дал?

— Угу, — промычал Бурый.

Артём тем временем отправился к коновязи, где оставил свою лошадь. Наёмники, которые стояли в тени возле рыбацкой лавки, исподлобья за ним наблюдали. Паук снова почесал немытую шею и задумчиво взглянул на старика, которому рыжий дал денег.

— Надо этого деда допросить, — сказал он. — Походу, рыжий заплатил, чтобы тот их по морю из города вытащил. Как думаешь?

— Угу, — снова промычал Бурый. Если ему указывали на невнятную речь, он обижался и потом только и делал, что мычал.

— Ладно, не дуйся. Пошли, побазарим с этим дедком.

Артём уехал, и наёмники направились к старику, который уже в третий раз пересчитывал деньги.

— Здорово, дядя, — сказал Паук и сплюнул сквозь зубы. — Как сам? Чем вообще занимаешься?

— Ну, здорово. А вы-то кто такие? — старик поспешно спрятал деньги в карман и насупился.

— А мы от Зубра, слышал про такого? — наёмник заткнул большие пальцы за пояс.

— Слышал… — дед отступил на полшага.

— Вот и молодец. Короче, дело такое: этот парень, который тебе сейчас денег дал, нам должен. Чуешь, откуда ветер дует? Всё просто. Либо ты нам бабки отдаёшь, либо рассказываешь, чего рыжий от тебя хотел. Как больше нравится?

— Да вы обалдели, что ли? — возмутился старик. — Я сейчас полицию позову!

— Хрен успеешь, — Паук шагнул к нему и щёлкнул выкидным ножом. — Я тебе раньше брюхо вспорю, а Бурый в море бросит.

— Угу, — согласился Бурый.

— Знаешь, как приятно, когда солёная вода прямо в рану течёт? — продолжал нагнетать Паук. — Давай, мля, рассказывай, пока я добрый!

Дед глянул на людей, ходящих по пристани, и сделал вывод, что вряд ли кто-то успеет прийти ему на помощь. Нож находился слишком близко от его живота, один тычок — и будет поздно. Поэтому старик приподнял чуть дрожащие ладони и сказал:

— Да ничего такого, ребята… Паромчик у меня самоходный, вот он стоит. Рыжий ваш сказал, надо девять лошадей и шесть человек перевезти.

— Когда? — спросил Паук, шевельнув ножом.

— Сегодня ночью. Сказал, ровно в два приедут.

— Ровно в два, значит, — проговорил Паук и опять поскрёб шею. — Эй, Бурый. Давай дуй за город, расскажи Зубру, что к чему. А ты, старый, сделаешь всё, как мы скажем, понял? Пошли-ка, поглядим на твой паромчик повнимательнее…

Ночью Паук, Бурый и ещё восемь человек из банды Зубра затаились в трюме парома среди старых пустых ящиков и пропитанных мазутом тряпок. Здесь было жарко, как в бане, и темно, как в заднице, но наёмникам приходилось терпеть.

Они ждали, когда Градов со своими людьми ровно в два часа зайдут на борт, ничего не подозревая. Затем надо будет ещё немного подождать, когда паром отойдёт достаточно далеко от города. И уж затем можно будет вылезти и спокойно всех перестрелять.

Градовские точно не будут ожидать нападения. Так что им всем хана.

— Ш-ш-ш! — прошипел Паук, прикладывая палец к губам. Хотя никто, конечно, не увидел его жеста.

Сверху донеслись звуки. Шаги, фырканье лошадей и гулкий стук копыт по металлической палубе. Приглушённые разговоры и смех.

«Давайте, веселитесь, пока можете, — подумал Паук, сжимая в руках обрез. — Недолго вам осталось».

Заработал мотор парома, наполнив трюм грохотом и дребезжанием. Вскоре судно мягко тронулось и закачалось на волнах.

— Меня ща стошнит, — просипел кто-то.

— Тихо! — шикнул Паук.

Минут пятнадцать они подождали, а затем Паук достал из кармана спички и зажёг одну.

Это был условный сигнал. Следуя за крошечным огоньком, наёмники медленно направились к лестнице, ведущей наверх, и собрались возле неё. Немного помедлили, а затем кто-то спросил:

— Ну, идём?

— Градова живым взять, — шёпотом напомнил Паук. — Зубр сказал, можно ноги сломать, но убивать нельзя. Поняли?

— Угу, — один за всех утвердительно промычал Бурый.

— Всё, пошли!

Паук первым зашагал вверх по лестнице. Он рассчитывал вырваться на палубу и сразу кого-нибудь убить, чтобы потом сказать Зубру: я был первым!

Командир наверняка его похвалит.

Глубоко вздохнув, Паук рывком открыл люк и выскочил наружу.

Вокруг было темно. Море казалось чёрным, как нефть, а звёзды в небе почти не давали света.

Зато электрические фонари, висящие на бортах, позволяли прекрасно разглядеть палубу.

И здесь не было ни Градова, ни кого-либо из его людей. Паром был полон полицейских.

— Я-я… — протянул Паук.

— Смотри-ка, вот и они, — сказал один из легавых и направил на него револьвер. — Оружие бросить, руки вверх. Вы арестованы.