Кудеяр. Аленький цветочек - Феликс Разумовский

Воздух в любом аэропорту совершенно особенный. Как, впрочем,и на вокзале. Он пахнет дальними странствиями. В нашем Отечестве аромат дальнихстран, особенно в летнюю пору, представляет собой сложную смесь эманацииразогретого солнцем гудрона, кожи чемоданов, человеческого пота, нетерпения иволнения. Плюс запахи съестного, волнами наплывающие со стороны многочисленныхбуфетов и ресторанов.

Сквозь автоматические двери порциями врывался горячийиюньский ветер и вместе с ним – оглушительный рёв самолётных турбин. Вдольстоек регистрации с жужжанием скользила моечная машина, направляемая пожилойтёткой в синем халате. Сколько профессору Звягинцеву приходилось летать – влюбом уголке необъятной страны аэропортовские Бабки-Ёжки, всё равно,механизированные или нет, обязательно стартовали именно с того угла, гдескапливалось наибольшее количество пассажиров и их багажа. А то как же.Скандал, крик, возмущённое потрясание шваброй: «Для вас, проклятых, стараюсь!»Всё развлечение.

На сей раз тётку ожидала досадная неудача. Объявилирегистрацию на мурманский рейс, и профессор со спутниками оказались как раз вголове очереди. Могучие спецназовцы и молодые учёные, поднаторевшие вбайдарочных путешествиях, в считанные секунды побросали все «катули» надвижущийся конвейер, и Баба-Яга, уже изготовившаяся для геройского тарана,разочарованно проследовала со своей автоматической ступой мимо. Ну да ничего.Боевой вылет у неё сегодня наверняка был не последний.

В накопителе, перед последней дверью на лётное поле,ожидание затянулось сверх всякой меры. Красивые и деловитые девушки в форме, сбормочущими рациями в руках, так и сновали туда и сюда, но на посадку почему-тоне приглашали. Согласно электронным часам на стене, самолёту уже минут пять какполагалось быть в воздухе. Российские пассажиры, всем известно, – самыетерпеливые пассажиры в мире. Но и они мало-помалу начинали чувствовать себязабытыми.

– Бомбу нашли в багаже, – предположила ехиднаяВиринея.

– Ай-яй-яй! – немедленно подыграл Алик. –Говорила же мне бабушка: не вези автомат багажом, лучше почтой отправь…

– Анекдот есть, – покосившись на Скудина, сообщилВеня Крайчик. – Мать пишет сыну-солдату, мол, вот забрили тебя, родимого,в армию, а тут весна, кто же мне теперь огород вскопает. Сын в ответ: наймите,мама, тракториста, алкоголика Васю, только обязательно проследите, чтобы он тотдлинный промасленный свёрток, что я перед армией в картошке зарыл, ни в коемслучае не потревожил… Неделю спустя мать новое письмо шлёт: сыночек, миленький,спасибо тебе большое, уж так позаботился! Приехали от тебя два мужика, каждый вплечах сажень, а обходительные до чего! Весь огород перекопали на аршин вглубину – и денег не взяли…

Кудеяр сделал вид, будто не слышал.

– Да, кстати, о сыновьях. – Профессор Звягинцевглянул в очередной раз на часы и повернулся к Ивану, окончательнопомрачнев. – Ну и где ж этот ваш мальчик?

В самом деле – несмотря на всё более пугающие значенияэлектронных цифр, генеральского отпрыска по-прежнему не было ни слуху, ни духу.Скудин невозмутимо пожал плечами:

– А хрен его знает.

Ничего иного он даже при желании ответить не мог. Онподряжался присматривать за «генералычем» в полёте и далее. Но вот доставлятьего к самолёту, да ещё обеспечивать своевременность отправки этого самогосамолёта – нет, таких обязательств Чёрный Полковник на себя не принимал. Некийвнутренний голос, правда, уже подсказывал ему, что даже и основные, бездополнительных, обязательства эти синекурой отнюдь не покажутся – по принципубесплатного сыра, который, как известно, бывает только в мышеловках, – иКудеяр тихо, надеялся, что, может быть, вот сейчас пригласят на посадку, агенеральское чадо…

Увы. увы. Анекдот, некрасиво порочащий роднуюгосбезопасность, сработал как заклинание. Со стороны регистрации точно из-подпола возник гибкий человек в камуфляжной форме, чёрных очках и невероятнобелых, словно зубным порошком начищенных кедах. Мгновенно отыскав взглядомСкудина, он неслышно приблизился и сказал негромко, не разжимая губ:

– Подполковник, я от Владимира Зеноновича. Необорачивайтесь. Следуйте за мной.

Ох, блин! Как там у Виктора Гюго назывался средневековыйчиновник, наделённый потрясающей привилегией, – подойдя к кому угодно, онкасался жезлом плеча нужного ему человека, и тот был обязан следовать заносителем жезла без малейшего сопротивления и не задавая вопросов?..

Буров с Капустиным нахмурились, ничего хорошего не ожидая.Остальные участники экспедиции смотрели непонимающе.

– Лев Поликарпыч, – предупредил Иван, –летите без меня, если что.

И молча двинулся за незнакомцем. Тот, к слову сказать, явнообладал кое-какой подготовкой. Неизвестно, насколько хорош оказался бы он вреальной ситуации, но на то, чтобы лишний раз полюбоваться собой, квалификацииявно хватало. Он скользил сквозь плотную толпу прямо-таки с грацией кошки,напористостью тигра и быстротой мангуста, помноженной на вёрткость ужа. Скудиннахмурился и последовал за ним не отставая.

Многочисленные двери, снабжённые табличками «Постороннимвход воспрещён» перед гибким посланцем генерала распахивались как поволшебству.

– Сюда, пожалуйста. – Глубоко в недрах огромногоздания аэровокзала они без задержки миновали приёмную с секретаршей и вступилив просторный, обставленный с начальственной роскошью кабинет. – Разрешите,Владимир Зенонович?

– Разрешаю. – Девятизвёздочный милостиво махнулрукой и грузновато, всем корпусом, повернулся к Скудину. – Как настроение,подполковник?

Он по-хозяйски восседал за внушительного вида столом. Сбокупритулился какой-то чин из аэрофлотских, судя по мундиру – тоже далеко непоследняя спица в колесе. А чуть поодаль, под сенью раскидистой монстеры,утопало в глубоком кресле… видимо, то самое генеральское чадо.

Сказать, что Ивану «оно» весьма не понравилось, –значит вообще ничего не сказать. Ой, какое там «ничего не сказать»!Преувеличить в положительную сторону в миллион раз!..