Перекрёстки Эгредеума - Эмпирика Аттонита

Сильный хлопок оглушил её прежде, чем она почувствовала боль.

Тёмная вспышка перед глазами. Жар огня растекается по щеке.

— Послушай же: вы все погибнете! Никто не спасётся!..

Новый удар на миг погасил свет. С силой отбросил назад. Повалил на мостовую.

Головокружительная муть с привкусом железа.

Гомон толпы, испуганные вскрики, удивлённые лица, переглядывающиеся феоссары, замявшаяся процессия, гневный возглас Эвментары.

Растерянность, боль и стыд тонули в нахлынувшем из самой глубины существа Эмпирики тёмном потоке мрачного удовлетворения. Вопреки обыкновению, ей не хотелось разорвать обидчицу на части или в унизительно-бессильной злобе провалиться на месте.

Окровавленные губы скривились в страшной усмешке:

— Запомни мои слова, Эвментара. Пусть они станут последним, что придёт тебе на ум, когда…

«…когда демоны растерзают твоё лицо! Когда собственный обезумевший траг лишит тебя жизни!»

Остатки благоразумия или любовь к Ингриду — что-то оборвало её на полуслове, но мысли — мысли текли сами собой, разве их остановишь? И за них — за эти страшные мысли в тот последний миг — она себя никогда не простила.

ГЛАВА 14. ЯНТАРНОЕ СЕРДЦЕ МИРА

— Это не я! Клянусь, это не я!

В полумраке высокого зала Эмпирика не видела лица незнакомца, но чувствовала животный ужас, с которым тот отпрянул назад, когда она выбежала ему навстречу.

Её руки были в крови.

Тяжёлые парадные двери распахнулись, и в зал вместе со светом ворвались несколько смуглых воинов в золотых доспехах. Рат-уббианцы. Что они здесь делают?

Эмпирике некогда было думать об этом: острые копья полукольцом преградили ей путь.

— Это не я, — только и могла бормотать она сдавленным от подступивших слёз голосом.

* * *

Когда в портовой башне тревожно зазвонил колокол, немногие стражники, оставшиеся во дворце, ринулись в город.

Младшая дочь короля прильнула к окну.

Над океаном узкой полосой стелились густые чёрные облака, расцвеченные красными всполохами.

— Никогда такого не видел, — скрипучий голос Велемора был мрачен.

— Они уже здесь, — сказала принцесса.

— Получим донесение от стражей и тогда отправимся в Варагнию, как приказал ваш отец.

Эмпирика хмуро покосилась на старика.

— Мы ещё можем успеть на Игнавию, — глухо молвила она. — Я уже говорила, что только там найдётся способ победить в этой войне.

— А я уже говорил, что это вздор.

Чёрно-красные облака тянулись из-за горизонта тяжёлыми клешнями, омрачая небесную лазурь. Зрелище было пугающим и завораживающим одновременно.

Всё вокруг потемнело.

Откуда-то с нижних улиц, с северной стороны, раздался протяжный многоголосый крик.

Принцесса со стариком тревожно переглянулись.

В саду застонали деревья.

Чудовищный порыв ветра разбил оконное стекло, осыпав Эмпирику крошевом мелких осколков.

— Да что же это… — Велемор засеменил к ней, как вдруг в окно влетел серый вихрь, отбросивший старика в сторону.

Эмпирика вжалась в угол. Взору её предстала высокая фигура в изорванном сером плаще. Длинные, едва ли не до пола рукава развевались лохмотьями, точно изрезанные лоскутами крылья.

Иссиня-бледная сероватая кожа выдавала в пришельце галахийца. Застывшее острое лицо, хитросплетения белёсых шрамов, сползающих от левого надбровья по щеке. Бесцветные глаза его горели холодным огнём и казались мёртвыми — глазами призрака.

— Ты ведь бывал в дозоре, криворукий старик? На острове Апсара, помнишь? — процедил он с шипением, растягивая каждое слово.

Глаза Велемора округлились от ужаса.

— Ну давай, вспоминай. Ребёнок, девушка с болотными глазами. Она ведь тоже хотела стать Эгидиумом.

Старик сипло пробормотал, оседая на пол:

— Я не хотел… Это вышло случайно.

— Она просила помощи, а ты убил её!

Велемор что-то запричитал шёпотом, но незнакомец не слушал:

— Вы тогда искали галахийца. Что же, теперь я сам тебя нашёл!

В мгновение ока, выхватив чёрный меч, он оказался подле старика и одним взмахом оборвал его жизнь.

Эмпирика застыла, парализованная ужасом.

Сердце глухо ухнуло и замерло, а дыхание перехватило, когда серый призрак с ледяным взором направился к ней.

— Ты молодец, — шепнул он, скалясь, и тихо, почти ласково коснулся её щеки окровавленными пальцами. — И спасибо за ключ.

Когда галахиец исчез в проёме окна, Велемор всё ещё корчился на полу в кровавой луже.

Эмпирика хотела зажать его рану, но там было сплошное месиво. Дрожащими руками она бессмысленно водила по его животу, не зная, что делать. К горлу подступила тошнота.

Велемор страшно хрипел и хватал воздух ртом, силясь что-то сказать. Когда обезумевший взгляд его выпученных глаз застыл, Эмпирика тяжело выдохнула, со стыдом сознавая, что чувствует облегчение.

Её трясло и мутило, когда она, не разбирая пути и пошатываясь, спустилась в полумрак высокого зала.

* * *

Грозные рат-уббианцы стояли стеной, ощерившись копьями, заслоняя незнакомца. Тот медленно пятился к открытым дверям, на свет, и Эмпирика только теперь его разглядела. Смуглая кожа, но более светлая, чем у остальных. Жёлтый тюрбан и камзол, отделанный золотом.

— Принц Ир-Седек? — раздался знакомый голос у входа.

Все обернулись: чуть не врезавшись в принца, в двери влетел Хранитель.

Быстро окинув взглядом зал, он бросился к Эмпирике, не обращая внимания на растерянных воинов, и прижал её к груди.

Из последних сил пыталась она сдержаться и не смогла — беззвучные рыдания захлестнули всё её существо.

Утихнув, краем глаза она заметила, что в зал подтянулись феоссары: израненные, растрёпанные, в изодранных плащах, некоторые — с наскоро замотанными головами. На повязках темнели пятна крови.

Руки Хранителя были тёплые, а голос — холоден и твёрд.

— Что случилось, принц? Почему вы здесь?

— На Рат-Уббо мятеж. Моя мать мертва. Я пришёл просить защиты у короля Ингрида.

— Вы опоздали, — злобно бросил один из феоссаров с забинтованной головой и тут же осёкся, когда Хранитель поднял руку, приказывая молчать.

В этом израненном воине Эмпирика с трудом узнала Белтейна, одного из вернейших спутников короля — только по голосу.

— Нужно уходить. Сейчас же! — скомандовал Хранитель. — Мы отправляемся на остров Канум. Другие отряды уже в пути.

На миг Эмпирике стало легче на сердце. Ну разумеется. Ингрид и сёстры послали за ней, а сами уже плывут на Канум, в неприступные Катакомбы Феоссы. Там они будут в безопасности, но ненадолго…

— Мне нужно на Игнавию, — тихо сказала она.

Хранитель покачал головой и ответил так же тихо с печальной полуулыбкой:

— Главное сейчас — убраться отсюда. А по дороге разберёмся.

Она хотела собрать вещи сёстрам — в Катакомбах же ничего нет! — но Хранитель не позволил. Время шло на секунды. Некогда и кровь с платья смыть.

Накинув плащ и перебросив давно собранную дорожную сумку