Три желания - Майя Марук

Последним ударом для женщины стала новость о том, что муж берет вторую жену. В этот момент мулла ставил никах (прим. брачный обряд) ее мужу. Дочь Анисы не смогла пережить этого предательства. Она встала на табурет, закрутила вокруг шеи ткань, попросила прощение у спящей дочери и толкнула табурет. Она лишила жизни себя и сына, который к этому моменту уже был в ее утробе, и о котором она еще не знала.

Я наблюдала за тем, как покачивается мертвое тело. Дневной свет освещал ее лицо. Муж найдет ее только через два дня. Никто, абсолютно никто не услышит плач ее ребенка. Глаза наполнились слезами. И я вдруг осознала, что попала в своеобразный временной туннель. Каждое новое видение будет моментом смерти ее потомков. Ее правнучек.

Ифрит

Это был первый раз, когда Ифрит начал паниковать. Даже в момент своего пленения ему не было страшно. Было стыдно за собственную глупость и за то, что позволил себе «Райский дурман», находясь в мире людей, потерял бдительность. Но страшно не было. Он знал, что рано или поздно освободиться. Люди недолговечны. Не убьет меч, придет болезнь или старость. А вот к потерям Ифрит не был готов.

Эта женщина, неожиданно для самого демона, стала чем-то важным. Особенным. Ее появление в доме Лейлы стало для него глотком свежего воздуха. Нового, до этого момента неведомого смысла. Все женщины, джинни, демоницы исчезли из памяти. Осталась только она. В какой-то момент Ифрит даже решил, что судьба позволила его пленить только ради встречи с ней. И вот, он мог ее потерять.

Женщина оказалась не просто одаренным медиумом. Она была той, кого в его мире называли Странниками. Существа, которые могли ходить через время и пространства. Среди людей такие рождались крайне редко. А если и рождались, то чтобы выжить в условиях физического мира людей, не развивали дар. Иначе, он сводил с ума. В лучшем случае, Странники — люди заканчивали свою жизнь в психушке, в худшем не выдерживали давления дара и сходили с ума до того, как обратятся к врачам.

Яне повезло. Она родилась в правильной семье, среди сильных женщин, которые не только помогли ей сохранить ясный ум, но и обуздать дар. Соединяясь с телом Яны, Джинн видел, как терпеливо мать внушала девочке, что с той все в порядке. Как бабушка учила не бояться того, что она видела. Как белорусские тетушки и кумушки читали заговоры, закрывали ребенка оберегами, делились с ней знаниями. Видел, как она играла с Лешим, вытирала слезы русалкам, бегала за домовым.

Чувствовал, как ее сломала смерть родителей и бабушки. Видел, как долго она выбиралась из болота нищеты, и как память заблокировала все воспоминания детства, чтобы спасти женщину от боли.

Она была сильной, умной и хваткой. Он увидел их первую встречу с Якубом. Понял, что уже в тот момент, шейх решил ее во что бы то ни стало заполучить. И радовался как мальчик, когда она согласилась. Называл ее «наивной дурочкой» и «дорогой игрушкой». Вот только тогда Якуб сам себя загнал в паутину страсти, из которой вот уже несколько лет никак не мог выпутаться.

Джинн шел по лабиринтам ее воспоминаний. И видел все, что хранилось в закромах женской памяти. Чувствовал эмоции людей, которые ее окружали. В том числе, и их первую встречу с Михаэлем. И если Якуб вызывал и Ифрите легкое раздражение, то Михаэль со своей азартной искренностью и желаниями будили в груди демона ревность.

Он старался двигаться быстрее, чтобы добраться до Яны. Игнорировал Михаэля в ее воспоминаниях и торопился добраться до видения. Он знал, Страннице нельзя уходить далеко. Она может не найти путь назад и навечно застрянет во временных пластах. И джинн ускорился. Вот только каждый раз появлялся слишком поздно.

Тело беременной женщины со свернутой шеей было первым тревожным сигналом, что путешествие Странницы началось. Анису он увидел уже не в комнате, а на фоне серых, безликих стен. Он быстро перепрыгнул в следующий фрагмент времени, но Яны не было. Тело повешенной парило в воздухе, среди безмолвной пустоты.

Джинн попробовал опередить Странницу, но уткнулся в невидимый барьер. Он мог идти только по тому пути, который Яна открыла. И никуда больше. Всемогущий Ифрит впервые почувствовал себя настолько беспомощным. Его кожа почернела, вены из лавы превратились в тонкие полоски. Он сделал еще один шаг вперед. В этот раз рыжеволосая женщина лежала на кровати и смотрела в потолок. Она умерла во время родов. Руку матери сжимала маленькая девочка, ее брат так и не сделал первый вздох.

Яна

Чем дальше я шла, тем больше понимала, что заключив джинна в плен, аль Муктафи обрек своих потомков на долгое проклятье. Даже не проклятье. Из истории я знала, что сын Муктафи потеряет Египет, ради которого все и затевалось. А потом и он, и его потомки будут пожинать плоды такого поступка. Но большая часть последствий от этого пленения легла на линию Рут. У них не рождались мальчики. Вообще. Первой всегда рождалась дочь. Девочка, которая должна была дать жизнь следующей девочке. Но как только происходило зачатие мальчика, жизнь матери и младенца обрывалась.

Кто-то умирал при родах, кто-то во время беременности. Многие женщины от рук собственных мужей. А некоторые от рук соперниц. Было несколько несчастных случаев. Ее звали Сади. Я не знала ее истории, но каким-то чудом она вышла замуж за мужчину по имени Моррис и была счастлива в браке. По-настоящему счастлива. Я чувствовала эти вибрации искренней радости, когда она шла по тропинке. Ее муж разговаривал с каким-то джентльменом метрах в ста от жены, дочка убегала от тучной, но очень проворной няни. Сади засмотрелась на ребенка и споткнулась. Ударилась виском. Смерть была мгновенной. К счастью, Моррис не знал, что потерял не только жену.

Странное чувство неописуемой радости посетило меня в тот момент, когда я увидела сухенькую старушку, навсегда уснувшую в высоком кресле. В этот момент по щекам потекли теплые слезы. Ее тоже звали Рут. Как ее далекую прародительницу. О своем восточном прошлом эта женщина не знала. Она рано лишилась матери и всю свою сознательную жизнь прожила в Швейцарии. Ее мужа звали Ноам. Единственную дочь — Лиза. Она не хотела больше детей. Боялась, помня судьбу бабушки и матери. И свою дочь учила, что женщины их крови могут родить только один раз. Только девочку. Ноам уважал страх жены и