Новогодняя жена - Екатерина Романова

— И? — тревожно переспросила Доротея.

— И по морде ими получит! Потому что нифига это не смешно! Серьезно! Где у вас камера? Где она?

Посмотрела по сторонам. Тут должна быть камера! Я чуть было не поверила во весь этот бред с перемещениями на некий Ирбис и прочим, что о самых очевидных вещах не подумала! Да полно передач, где над людьми так издеваются. А потом вся страна меня по ящику будет смотреть и хохотать. Еще чего не хватало, чтоб пьяные рожи развлекались за мой счет, пожевывая оливье, пока я тут страдаю.

Заглянула за картину какой-то надменной бабки, обошла по кругу статую в виде загнутой коряги, заглянула за диван, осмотрела со всех сторон зеркало в тяжелой серебристой оправе — нет нигде. Не может такого быть. Здесь точно есть камера! Перевела взгляд на Доротею. Сложив ладони за спиной, она с невозмутимым видом ждала, пока я завершу поиски.

— Доротея! — обличающе ткнула в нее пальцем и расхохоталась. — Ну, точно! Уверена, что у тебя на голове парик, а там, за воротником микрофон спрятан! Ну, снимай же свой парик, снимай давай!

— Ваше сиятельство, что вы делаете? Отпустите, пожалуйста!

Я еще несколько раз дернула за чепчик и торчащие из-под него кудри, но уже не так сильно и в страхе отпрянула. Девушка сжалась в комочек и отступила к стенке, косясь на меня перепуганными глазами, полными слез.

— Они… Они настоящие? — произнесла ошарашено.

Я была уверена, что Доротея на самом деле какая-нибудь Дарья Звездная или Дори Мармеладная. Ведущая центрального канала или, на худой конец, блогерша из You tube, но, похоже, вариант с камерой и телепередачей отпадает. Блин! Неловко-то как!

— На… Настоящие, госпожа, — всхлипнула Доротея, робко поправляя чепчик.

— Прости, пожалуйста. Я подумала, что все это дурной розыгрыш.

Хотела помочь девушке, но она отпрянула от меня, как от огня. Остановилась и подняла ладони. Нас учили правилам встречи с дикими животными. Я ж токсиколог все-таки. С перепуганными людьми, как ни странно, тоже работает.

— Доротея, — произнесла мягко, не двигаясь с места. — Все хорошо. Я не обижу тебя. Представь, если бы ты попала в другой мир, где для тебя все чужое. Ты бы поверила в это?

— Поверила бы. Это не такая уж редкость.

Промашка. Ладно, исправляемся.

— А в моем мире нет магии. И уж тем более никаких путешествий в другие миры. Мне очень сложно поверить, что все происходящее — правда. Что бы ты почувствовала, оказавшись так далеко от дома?

Доротея задумалась и, шмыгнув носом, произнесла:

— Я бы очень испугалась, госпожа. Очень-очень.

— А когда человеку страшно, он совершает импульсивные поступки. Прости, что обидела тебя. Позволь я помогу с волосами и чепчиком?

Доротея смущенно отвела взгляд и пожала плечами.

— Можно?

Она несмело кивнула, и я медленно подошла ближе. Девушка, оказывается, молоденькая совсем. Лет семнадцать-восемнадцать. Сперва она мне куда старше показалось, но когда я снимала с нее чепчик и кудри укладывала, разглядела получше.

— Сколько тебе?

— Семнадцать, ваше сиятельство.

— Но ты умна не по годам. Смелая, работящая, не побоялась помочь чужеземке. Ты молодец, Доротея.

Я завязала кружевной чепчик на бантик и поправила торчащие из-под него кудряшки. Теперь ни следа от моего нападения не осталось.

— Мир? — протянула ладонь. Девушка улыбнулась в ответ и протянула мне свою худую ручку.

— Мир.

— Сюрприз!!!

Я вздрогнула и завизжала, когда из-за угла выскочило нечто, похожее на смесь лошади и дикообраза, только в розовых рюшах и бантиках. Благо, визжала не я одна. Доротея тоже голосила от души. Можно сказать, от части я предсказала будущее. Сюрприз удался, вот только без камер и ведущих.

Успокоились мы далеко не сразу. Даже, когда девочка сняла с себя странноватый костюм и отдала его служанкам, мы все равно с Доротеей жались друг к другу, обнимая оказавшуюся промеж нас статую той самой изогнутой коряги, которая мне так не понравилась. Нормальный человек не поставит в своем доме такую нелепицу.

Так, я сейчас не об искусстве. Девочка, Кристина! Это просто человеческая девочка лет восьми. Ты ведь загадывала на Новый год детей. Пожалуйста. Ребенок. Наслаждайтесь, радуйтесь, благодарите.

Пауза затянулась, а взгляд крохи, по-деловому скрестившей ручки на подоле сапфирового платья, стал презрительно-уничижительным. Ого. В такие годы и такой взгляд! Страшно представить яблоню, с которой упало такое яблочко!

Погодите… Погодите-ка…

Отцепилась, наконец, от статуи и от Доротеи, прокашлялась.

— Вы не моя мама! — наконец, вымолвило не по годам разумное чадо.

— Как догадалась-то?

— Моя мама никогда не пугается моих костюмов. Она их осуждает. Говорит, что леди не пристало баловаться. А я — люблю! — возмущенно воскликнула девочка, словно я ей это запретила.

— Да балуйся на здоровье, мне-то что.

— И вы не станете мне запрещать?

— С какой стати? Ты же ребенок!

Девочка сделала такое лицо, что я чуть собственными словами не подавилось. Такое чувство, будто я ее прокляла или, как минимум, оскорбила.

— Простите, я должна вас представить друг другу! — Доротея попыталась замять недоразумение, но недоразумение не заминалось.

Девочка пыталась испепелить меня взглядом, а я старалась мимикрировать под шелковые обои стального цвета. Боюсь, слиться с ними я смогу только через полторы недели прилежного гниения.

— Запомните, госпожа. Вы никогда, — отчеканила она. — Никогда-никогда, ни при каких обстоятельствах не станете моей матерью!

Фух, я-то думала, оно-то оказалось!

— Да я, как бы, и не стремлюсь, дитя, — призналась откровенно, и девочка переменилась в лице.

— Нет?

— Не-а.

— Леди не пристало так вульгарно выражаться!

— Придумала! — улыбнулась и присела на корточки, чтобы быть одного с девчонкой роста. — Вы, юная графиня, могли бы дать мне пару уроков этикета?

— Начнем с того, что я не графиня, а баронесса! Анахель де Трувэ, — она сделала изящный реверанс и удостоила меня высокомерным взглядом. — А вы очень невежественны! Не знаю, получится ли слепить из вас образец добродетели, морали и нестяжательства. Не уверена в этом.

— Ух ты… Впервые вижу такую невероятную зануду! — закатила глаза и поднялась. — Ну, нет так нет. Найду кого-нибудь другого.

— Я не сказала, что не стану помогать! — возмутилась Анахель.

— Но и не согласились.

— Но и не отказала! — девочка топнула ножкой и кулачки сжала.