Академия избранных Мраком. Поддельная адептка - Наталия Журавликова

Утром мы с Эльной еле-еле просыпаемся. На завтрак приходим с опозданием, уверенные, что Кирсея нас уже ждет и будет очень недовольна. Ее ссора с Милоном затянулась. Пару раз я пыталась с ней заговорить, но Кирсея не хочет ни с кем обсуждать дела сердечные, а у меня нет сил настаивать. Слишком много проблем свалилось.

К нашему удивлению, Кирсеи за столиком нет.

— Наверное уже на учебу пошла, — предполагает Эльна, отчаянно зевая.

Стараясь не уснуть на ходу, мы добираемся до аудитории. Увидев, что и там нет Кирсеи, я просыпаюсь.

— Милон! — дергаю кучерявого за рукав.

— Где наша подружка?

— Это у вас спросить надо! — бурчит Ханиш. — Она сама на себя не похожа стала.

— А она о тебе то же самое говорит, — замечает Эльна.

Но фраза Милона действует так, словно мне в ухо сунули волшебную палочку. Это такие игрушки у обиходов. Люди, лишенные магии, воображают, что кусок дерева может стать проводником частиц.

— Сама на себя не похожа, — медленно повторяю я.

— Вы о Битигл? — спрашивает Делла Кариан, староста нашего курса.

— Да, — киваю, не сразу вспоминая фамилию Кирсеи. Подруга столетия, иначе не скажешь.

— Вчера она подходила ко мне, спрашивала, на чье имя писать заявление об отчислении из Мракендарра, — слова Деллы бьют наотмашь.

Падаю на стул мешком с камнями и ловлю ртом воздух. Занимаясь своими проблемами, я пропустила самое главное. То, что в последние несколько недель, скомканных моим восприятием действительности, происходило буквально у меня под носом.

Еле высидев первую лекцию, которую проводит магистр Велтра, несусь в деканат.

— Ирлея Летхит! — радуется мне вдруг секретарь. — А на ваше имя как раз пакет пришел. Вот, возьмите.

Сует мне в руки пухлый бумажный сверток с сургучной печатью: «Опасности не представляет».

— И как раз декан Тенебрис просил вас вызвать. Сейчас я у него узнаю, можно ли…

Но Тенебрис сам выглядывает в приемную.

— М-м-м, Летхит, да? — спрашивает он не очень уверенно.

— Да, — киваю встревоженно.

— Зайдите.

Недоумевая, слушаюсь декана.

— У меня для вас новости, — сообщает Тенебрис, — вижу, свою игрушку вы уже получили. Магистры серого ордена Зелл и Зилла прислали заключение по поводу вас. Они считают, что вы не опасны и можете обучаться в академии с другими студентами. Но к вам приставят личного инструктора, с которым вы будете заниматься раз в неделю.

— И кто это? — спрашиваю, судорожно сжимая пакет с Микой.

— Проанализировав всех специалистов академии, ведомство серого ордена пришло к выводу, что наиболее подходящая кандидатура — декан Оскур Тарр. Ваши способности ближе всего к боевым. Для меня это, честно говоря, сомнительно. Думаю, в большей степени повлияло то, как вы управились с мифическим чудовищем. А укрощение магических хищников у нас причисляется к боевым навыкам.

— Я тоже удивлена, кирр Тенебрис, — поддерживаю декана, вижу, что решение магистров ему кажется несправедливым. — Но я к вам по другому вопросу.

— И по какому же? — вскидывает густые брови Тенебрис. — Только не говорите, что опять что-то натворили. Или вы хотите пожаловаться на этого… правдолюба? Уверяю, мы делаем все возможное, чтобы найти утечку и пресечь подобные вопиющие нарушения порядка! И накажем виновного.

Декан воинственно пыхтит.

— Нет, — мотаю головой, — дело в моей… моей подруге. Кирсее Битигл. Староста Кариан сказала, что Кирсея вчера собиралась подать заявление на отчисление из академии. А сегодня ее не было на первой лекции.

— И вы хотели бы узнать, написала ли она этот документ? — с пониманием кивает декан. — Ирлея, должен сказать, не могу разглашать такую информацию. Особенно сообщать ее адептам. Но вижу, вы очень беспокоитесь о своей сокурснице. Нет, керни Битигл не изъявляла сегодня желания покинуть нас. Возможно, это была вспышка эмоций с ее стороны. Если вы все поняли, советую идти на занятия.

— Спасибо, декан, — благодарю Тенебриса и выхожу, прижимая к груди пакет с игрушкой.

Намереваюсь идти искать Кирсею, но понимаю, что сбегать с занятий мне нельзя. Каждое нарушение правил может стать последним. Поэтому я иду в лекционный зал, успеваю вбежать за мгновение до колокола. И тут же вижу Кирсею. Она невозмутимо сидит на своем месте, что-то пишет в тетрадь.

Значит, не ушла. Вопрос в том, какая она теперь? Что в ней осталось от прежней дружелюбной и готовой помочь в ущерб себе Кирсеи?

Я чувствую вину. Не заметила, не уберегла. Зациклилась на себе. Если в начале учебного года я ощущала себя одиноким бойцом, которому не нужны соратники, сейчас мое представление в корне поменялось. Вокруг собралась неплохая команда, вопреки моим действиям, если честно. А я… я совершенно не ценю того, что имею! Пора взрослеть и на самом деле, умерить внезапность и спонтанность. Я неслась, куда меня влекли обстоятельства. Не ожидая удара по тем, кто рядом. Путалась в версиях, прыгая в омут за каждым новым предположением, порождая хаос.

А мой неизвестный противник, расчетливый и холодный, наслаждается метаниями излишне самонадеянной дурочки и расставляет ловушки. Я ведь ни на шаг не стала ближе к разгадке за четыре месяца! Только стала героиней сплетен. Ну и заполнила список подозреваемых и поедполагаемых жертв.

Мне хочется плакать и ругать себя. Глупую, недальновидную. Суетливую и безалаберную. Знаю, что это непродуктивно. Но как запретить себе погружаться в яму уныния, которую выкопала своей безответственностью?

— Кирсея, — хватаю ее за руку сразу, как заканчивается следующая лекция, и доцент Илхим едва успевает покинуть аудиторию.

— Ты в порядке?

Смотрит на меня в недоумении.

— Я — да. А у тебя, Ирлея, кажется, проблемы с нервами.

— Вчера ты собиралась уходить из Мракендарра!

— Что? — лицо Кирсеи вытягивается. — Ничего подобного. Мне здесь хорошо. А вот ты стала излишне взволнована. Наверное, это из-за предстоящей игры, я все понимаю.

Взгляд Кирсеи ясный, как и прежде. Но из него попала открытость и детская восторженность. Или мне кажется?

— В последний месяц ты была раздражена и огорчена, — напоминаю ей.

— Вовсе нет, — она улыбается, но я не вижу прежнюю Кирсею, — просто у меня были «хвосты», которые надо подтянуть. А скоро зачеты. Конечно, это меня заботит.

— А где ты была на первой лекции? — не отступаю я.

Тут на лице Кирсеи легкое недоумение. Словно она пытается что-то вспомнить, но не может.

— Ой, ты права, Ирлея! — вздыхает Кирсея. — Все же я перенапряглась. И не просто проспала, но и была уверена, что так и надо, и я ничего не пропустила. Ужас. Теперь списывать лекцию. Дашь?

Растерянно киваю.

Тот, кто мало общается с Кирсеей, сказал бы, что она такая же как и раньше.

Но я чувствую, из нее что-то вынули.

Понимаю, что нет