Сердце из черного льда - Терри Гудкайнд

Рува села на корточки у огня, ожесточенная и потрясенная потерей сестры. Когда Ава стала духом, разбитое сердце Рувы скрутила еще большая решимость, и теперь разукрашенная колдунья смотрела в пламя вместе с генералом. Оба они потерялись в своих мыслях.

Пламя вспыхнуло ярче, и из огня поднялась нематериальная фигура Авы — такая же идеальная, как и при жизни. Сестры отличались лишь зеркальными шрамами на внешней стороне ног. Рува ахнула и раскрыла руки для объятия. Ава подплыла ближе и приняла позу Рувы; их ауры слились в одно целое.

Генерал Утрос повернулся к странной двойственной фигуре, ожидая отчета от призрачной шпионки. Первый командующий Енох, завидев бестелесный образ, тоже поспешил к ним из своего шатра, стоявшего по соседству.

Когда Ава заговорила, губы Рувы зашевелились в унисон. Их голоса звучали в унисон, нагоняя жуть.

— Возлюбленный Утрос, у меня крайне важная информация. Я рыскала по землям, выслеживала связи, и нашла волшебника Натана Рала и его раздражающих товарищей. — Ее лицо засияло от предвкушения. — В нескольких днях пути отсюда есть скрытый архив с магическими знаниями. В бесчисленных книгах хранится невообразимая магия и опустошительные заклинания, которые Рува может использовать, чтобы помочь тебе подчинить земли. Если захватишь Твердыню, генерал, то мы сможем распоряжаться этими знаниями. — На ее мерцающем лице появилась улыбка. — Тогда твоя победа гарантирована.

Утрос никогда не задумывался ни о чем подобном. Арсенал забытых магических знаний?

— Ты можешь сказать, где искать архив?

— Да, возлюбленный Утрос, — синхронно ответили женщины. — Он спрятан в боковом каньоне и практически лишен защиты. Они полагались на маскировку. Мы с легкостью захватим архив.

Утрос улыбнулся. Даже ночью он носил золотую маску в качестве напоминания о том, кем был раньше.

Он посмотрел на Еноха:

— Наша новая цель — Твердыня, первый командующий. — Он посмотрел на разбросанные по холмам яркие костры военного лагеря, которые напоминали мигающие глаза. — Как только заполучим архив, мы выпотрошим его.

Глава 42

Вокруг норукайских кораблей раскинулось открытое море; берег скрылся за горизонтом. Бэннон не испытывал никакой радости при виде этих просторов, хотя в его памяти и всплыло воспоминание о том, как однажды он и Ян стояли на берегу острова Кирия и смотрели на проплывающие корабли. Оба они мечтали повидать мир, но Бэннон больше хотел сбежать от отца. Он содрогнулся от ужаса, думая о том, что король Скорбь везет их на Норукайские острова.

Под палубой надсмотрщик бил в барабан, а несчастные рабы, прикованные к скамьям, налегали на весла, чтобы ускорить змеиные корабли — слабого бриза было недостаточно.

Когда Лила попала на борт, ее избили до потери сознания и швырнули на палубу рядом с Бэнноном, тоже приковав к лодыжке цепь — раньше она принадлежала Эрику. Теперь покрытая кровоподтеками Морасит была такой же пленницей, как и он. Бэннон никак не мог понять, почему она позволила схватить себя. Добровольно! Ему это казалось глупым риском.

Пока она неподвижно лежала под палящим солнцем, он разглядывал символы на ее коже. Руны защищали ее от магии, но не помогли против жестоких норукайцев. Ее тело было все в синяках.

Наконец Лила застонала, и ее веки приоткрылись. Она мгновенно проснулась, полностью придя в сознание. Морасит дернула за цепь, прикованную к лодыжке, и ее гримаса подсказала Бэннону, что ей больно. Когда ее взгляд встретился с его, она заметно расслабилась.

— Значит, я смогла. Я помню все весьма... смутно.

— Ты определенно привлекла их внимание, — вырвалось у него. А затем Бэннона понесло: — Такая глупая выходка! Зачем? Теперь мы оба в плену, и твое положение ничуть не лучше моего.

— Я там же, где и ты, — сказала Лила, словно этого было достаточно. — Этого я и хотела.

— Но почему? Чего ты надеешься добиться?

— Если б эти корабли уплыли, я никогда бы тебя больше не увидела. Был только один способ остаться с тобой. И теперь у нас есть шанс.

Бэннон опустил голову, и длинные пряди скрыли его лицо.

— Шанс? Ты сводишь меня с ума. Я не понимаю, что ты задумала.

— Это же очевидно. — Она нахмурилась. — Норукайские корабли направлялись в море, и это была моя последняя возможность перехватить их. Если они уплывут в океан, как мне тебя спасать?

— Сейчас это не слишком походит на спасение, — возразил он.

— Ну я же еще не закончила. — Она снова поморщилась, когда повернулась осмотреть синяки. Лила согнула и разогнула пальцы, провела языком по запекшейся крови на разбитых губах. — Я поправлюсь. — Она принялась тянуть в разные стороны путы на запястьях, пока завязанная веревка не окрасилась кровью. — В конце концов я освобожусь от веревки, но с цепью на ноге будут проблемы.

Он посмотрел на открытое водное пространство, но больше не видел линию берега — только бескрайний океан.

— Я в тебе не сомневаюсь, Лила. Я знаю, на что ты способна.

— Ну конечно же не сомневаешься — я никогда не давала повода.

Теперь она была беспомощна, и Бэннон боялся, что норукайцы утащат ее на другой конец палубы и изнасилуют, хотя большинство налетчиков, кажется, предпочитало крепких норукаек, и их ночные любовные игрища на верхней палубе больше походили на драку. И все же он видел, как норукайцы насиловали трех ильдакарских пленниц, обращаясь с ними так жестоко, что две сошли с ума, а третья умерла — ее тело выкинули за борт. Они считали рабов «ходячим мясом». Лила была красивой женщиной со стройным хорошо сложенным телом. Он боялся того, что может случиться, и чувствовал болезненную неотвратимость.

В первую ночь в море ухмыляющийся молодой норукаец со свежими красными шрамами на лице схватил цепь Лилы, отстегнул от палубы, и потащил Морасит прочь. Она не кричала, а свернулась словно пружина и приготовилась.

— Оставь ее в покое! — Бэннон бросился за ней, насколько хватало цепи.

Норукаец засмеялся, но Бэннона больше ранило то, что Лила обернулась и грубо сказала:

— Молчи, мальчишка! Ты делаешь только хуже. Я сама справлюсь.

Она потянула за свою цепь, пытаясь вырвать ее у налетчика, но норукаец дернул за стальные звенья, чуть не вывихнув ей плечо.

После того как норукаец затащил ее в тень, отбрасываемую ящиками с украденными припасами, Бэннон напрягся, ожидая услышать ее голос. Он был уверен, что Лила бросит вызов насильнику, но