Забираю вас себе! - Тина Солнечная

Чувствую, что она упадет, если я отпущу и аккуратно укладываю ее на кровать, ложусь рядом сам, сбитый с толку от всего, что только что произошло в этой комнате.

— Ты в порядке? — слышу хриплый голос Талмера, укладывающегося с другой стороны.

Она кивает, прижимаясь к нам обоим.

Я лежал рядом, прикосновения мои скользили по её коже почти машинально — и в то же время, будто в первый раз. Это тело я знал. Очень хорошо знал. Знал его вкус, его реакции. Но вот этой — нежности, мягкости, этих... маленьких вздрагиваний от ласки — я не знал. И не понимал.

Кем она стала?

Где та жестокая, холодная, расчетливая Таша, что смотрела на меня, как на вещь? Где та, что ломала и проверяла границы каждый день?

А эта — эта лежала, уткнувшись щекой в Талмера, гладила меня по груди и смотрела... такими глазами. Глазами оленёнка. Чистыми, сияющими, будто и не знала боли. Будто никогда не причиняла её другим. Мне. Нам всем.

Талмер смело тянется к ней, целует, обнимает, нависает над ней, словно укрывая собой. Его голос хриплый, тёплый:

— Я люблю тебя.

Я замираю.

Он что?

Он только что это сказал? Он действительно только что это сказал ей?

А она… Она не смеялась. Не вздёрнула бровь. Не закатила глаза.

Нет. Она — расцвела.

На её лице появилась та самая улыбка. Мягкая, живая, искренняя. Она словно вспыхнула от света этих слов.

— Врёшь, — сказала она, зардевшись, и я невольно зажмурился. Слишком трогательно. Слишком живо. Слишком не похоже на ту Ташу, что я знал.

“Вот я тоже думаю, что врёт,” — пробормотал бы я вслух, если бы не… если бы не видел его глаз.

Он не врал.

— Ты мой подарок небес, Таша. Как я могу тебя не любить?

Она фыркнула. Но больше не спорила. Только улыбнулась. И потом повернулась ко мне.

Всё ещё счастливая.

Я не помню, чтобы когда-то она вот так улыбалась мне. Не с презрением, не с надменностью. Просто — тепло. Как женщина мужчине, с которым ей хорошо.

Мои пальцы скользнули по её спине, и я замер.

Она сегодня особенно нежная. Шелковистая. Живая. Почти невесомая под ладонью.

Я… Я вообще гладил её когда-то?

Имел — да. И не раз. Но гладил ли?

Даже в тот раз, когда сделал её женщиной… я просто сделал всё правильно. Так, как нужно. Мягко, бережно, без боли. Тогда она дрожала в моих руках от страха, и мне стало её жаль. Тогда — один единственный раз — я дал слабину. Пожалел. Но больше — нет.

Я был нежен настолько, насколько позволял себе быть. Но не по собственной воле.

Сегодня… я касаюсь её сам. Потому что хочу. Потому что хочу дотронуться. Почувствовать. Быть рядом.

И не понимаю, как так вышло.

— Мне нужно идти, — сказал Талмер и приподнялся на локте, глядя на неё. — Иначе я не смогу выполнить твою просьбу.

Она тут же нахмурилась. Как будто в ней что-то загрустило.

— Ладно, — выдохнула она после секунды. — Но только после поцелуя.

Он не заставил себя ждать — наклонился, целуя её с той же уверенностью, с какой дышал. Словно это была его естественная необходимость. Словно иначе он дышать не мог.

Я отвёл взгляд. Почему-то.

Когда он отстранился, она выдохнула, и я вдруг понял, что не знаю — должен ли я тоже уйти. Потому что то, что сейчас происходило, всё это... казалось чужим праздником жизни, куда меня случайно занесло. И вот меня задело этим украденным счастьем.

Я поднялся, готовясь тихо исчезнуть. Но она протянула ко мне руку и мягко, почти лениво, потянула обратно.

— А тебе тоже куда-то надо?

Я застыл.

Нет. Мне никуда не надо. Но оставаться — странно.

— Нет, — всё равно честно ответил я.

— Тогда побудь со мной немного, — шепнула она. — Пока ты не превратился снова в злого дракона.

Я замер. Кажется, слишком надолго.

Что?

Она это сказала... случайно?

Дракон?

Откуда она знает?.. Никто здесь не знает. Никто. Даже я сам уже... почти забыл.

— Почему дракон? — спросил я глухо, автоматически.

Талмер хмыкнул, бросив на меня короткий, слишком понимающий взгляд. Но ничего не сказал. Просто ушёл. Оставив нас вдвоём.

Она потянулась, устроилась поудобнее, уткнувшись подбородком в моё плечо.

— Потому что ты фырчишь, — объяснила она, будто это было очевидно. — Постоянно недовольный, злой. Но при этом… выглядишь надёжным. Большим. Как скала. Мне кажется, ты мог бы укрыть меня от всего мира, если бы захотел.

Я не дышал.

— А когда злишься… в общем, похож ты на дракона. Что тут поделать. Но я не хотела тебя обидеть. Просто... обними меня. Пока ты снова не начал рычать недовольно.

И я обнял.

Совершенно ни черта не понимая, зачем. Или как. Или почему это было настолько правильно.

Она устроилась в моих руках, как маленький кусочек тепла и света. Тепла, которое не обжигает. Света, которое не ослепляет. Просто... живого, тёплого чего-то.

Мне не стоило заходить в эту комнату.

Теперь всё стало хуже.

Потому что кажется… её чары начали действовать и на меня.

А её оленьи глаза — слишком большие. Слишком светлые. Слишком настоящие.

И слишком не Ташины.

Она устроилась в моих руках, будто так и надо. Будто мы были не врагами, а чем-то большим. Я прижал её ближе и машинально поцеловал в макушку, вдохнул её запах… и тут же пожалел. Нет, не о запахе. О себе. О том, как позволил себе эту слабость.

— Что с тобой? — спросил я то, что давно хотел.

— О чём ты? — не поняла она. Или сделала вид, что не поняла. Я уже не знал, где у неё игра, а где правда. — Что со мной?

Я коротко хмыкнул.

— Ты... ты не… Я не знаю, чёрт возьми. Ты нежная. Вот что с тобой. Почему ты не злая? Почему я не на коленях? Почему ты не бьёшь никого? Не пытаешь? Где та Таша, которую я знал почти всю свою жизнь?

— А она тебе нужна?

Её вопрос выбил землю из-под ног. Нет, не нужна. Я ненавидел ту Ташу. Но и эту не понимал. Эта Таша… она пугала меня по-другому. В ней хотелось раствориться. Хотелось защитить. Хотелось… Я не мог. Не должен. Не имел права забывать, кем она была.

— Мне не нужны ложные надежды, — хрипло выговорил я. — Когда эта игра закончится? Ты уже выбрала день, когда