Лаймаргия: Новая эра. Том I - Артём Оноприенко

— Почему ты решил, что она не замешана? Здесь же очевидный обман был. – Возразил Арт, когда они вышли из дома и направились на склад.

— В ней практически нет энергии, достаточной, чтобы хоть на что-то влиять, это первое, что должно было броситься в глаза. Будь в ней хоть доля имеющейся в тебе силы, она бы так быстро не устала. Второе, — Сергей решил разложить всё по полочкам, но мальчику хватило и первого, хотя всё равно ему было интересно послушать, какой анализ провёл взрослый, который на протяжении всего пути продолжал перечислять подмеченные факты. – Ну и последнее, химера ничего не успела сделать, а будь она спланированным актом, тогда бы в этом городе стало минимум на пару десятков тысяч жильцов меньше, а не жалкие двадцать трупов, которые мы видели. А теперь заходи, хватит ждать, всё равно склад на сегодня закрыт, и тебя никто не встретит.

Мальчик послушно открыл не запертую дверь и вошёл в тёмное складское помещение, чтобы пройти через кухню и проверить, не помешает ли он семейной паре своим присутствием. Как оказалось, не помешает, Михаил стоял у плиты со смешно подвязанной бородой, в фартуке и шапочке для бассейна, а Таня украшала зал, в котором ребёнку впервые представилась возможность побывать. Серые обои комнаты в тридцать восемь квадратов с лестницей, ведущей наверх, блестели выведенными на них узорами цветов. Посреди помещения стоял роскошный чёрный диван, укрытый пушистым белым пледом, напротив которого, во всю стену, изображая на весь экран салюты в ночном небе, играл телевизор мелодию скрипки.

И именно в тот момент, когда он туда вошёл, во всю мощь завопила сирена!

Глава 26. Внезапно гаснет свет.

Крыльцо школы, обычное здание, как и десятки таких же рядом, в пять этажей, из бетонных плит. Но всё же была пара-тройка отличий в виде похабных граффити о том, как дети любят учиться, надпись большими буквами, гласившая: МБОУ СОШ №4; и само крыльцо, которое было гораздо больше, чем у других строений, а также имело при себе длинный козырёк, придерживаемый колоннами.

— Мам? – спросил ребёнок, стоящий там, одетый в белоснежную куртку, тёплые чёрные штаны с натуральным мехом, добротные ботинки такого же цвета и меховую шапку без полей, под которой притаился тёмный ёжик волос. Он говорил по мобильнику, очень тонкому, но большому, соразмерному его голове, держа тот двумя руками, с тонкими пальцами и покрашенными в чёрный цвет ногтями.

— Сынок, ты где? – раздался молодой женский голос из верхнего динамика, проникая в заострённые уши мальца.

— Только с уроков вышел. У нас сегодня… — слова ребёнка тринадцати лет не успели сорваться с тонких уст, как были прерваны тягостью материнской заботы и её предчувствием чего-то неладного.

— Давай домой, только быстрее. – раздалось взволнованное с того конца провода.

— Что-то случилось? Только не говори, что отец снова напился. – Нахмурив густые брови и посмотрев невидящим взглядом зелёных глаз вперёд, он вспомнил о пагубном пристрастии своего отца, которое проявлялось чаще всего в день зарплаты.

— Нет, просто плохое предчувствие. У меня на точке люди разное говорят, вот я и услышала, какие слухи по рынку ходят. Так что давай сразу домой. – Мальчишка потёр переносицу больше по привычке, ведь раньше на еле проглядывающейся горбинке ютились очки, пока его матушка не сказала ему, что пора переходить на линзы.

— Хорошо. Заскочу к бабушке по пути, а после сразу домой. Что-то ещё? – Последнее он спросил с нескрываемым раздражением, ведь на сегодняшний вечер у него намечался турнир по компьютерным играм, подготовка к которому должна была начаться буквально через пару часов.

— Да, Кирилл, мы с твоим отцом, скорее всего, будем разводиться, так что готовься, скоро ты станешь главным мужчиной в доме. – Мальчик на это лишь улыбнулся, ведь он не любил его всем сердцем, и по большей части за то, что тот распускал руки на мать, на него, да так, что после оставались синяки, и их приходилось скрывать под одеждой с длинным рукавом или же мазаться тональником.

— Я рад этому решению, и, надеюсь, суд ему ничего не оставит… — С этими словами телефон выпал из рук мальчишки, ведь по его руке что-то ударило, да с такой силой, что чуть не перевернуло самого владельца аппарата связи, заставляя сделать непроизвольный шаг вперёд.

— Что?! Что случилось?! – кричала в трубке взволнованная мать, пока ребёнок смотрел на разбитый экран, а после в спину убегающего от задир задрота.

— Да тут Егор, из соседнего двора, телефон у меня из рук выбил. – Мальчик говорил, уже держа в руках разбитый аппарат и разглядывая сколы, в уме прикидывая, сколько может стоить его починка.

— Ничего страшного. Иди домой, завтра отнесу его в ремонт, а ты пока походишь с моим рабочим. – Продолжала настаивать мать.

— Эх, жаль его. – сказал мальчик про свою игрушку, но матушка поняла его иначе.

— Они сами виноваты, приняли в семью фиола, теперь отвечают за последствия. Его отец не был бы гулящим, всё было бы хорошо, а теперь единственный выход, который я для них вижу, это отдать ребёнка в детдом и переехать из города.

— Я вообще-то о телефоне, - возразил Кирилл, словно матушка обвинила его в чём-то грязном

— Правильно, не надо жалеть их семью, сами виноваты в своих бедах, и ты не общайся с ним. Я тебе запрещаю. – Её заботливый ныне тон сменился на голос противной мигеры.

— Я с ним толком и не общался. Он же ботаник, задрот, его на прошлой неделе в туалет головой макали, об этом вся школа знает, что он гашонец. – Мать, привыкшая к жаргонизмам от главы семейства, не стала ругать своё чадо за них, ведь понимала, что не он такой, а общество его окружающее.

— И правильно сделали. Нечего в школе таким делать, запятнанным.

— Ладно, мам, я пойду, а то скоро будет автобус проходить.

— Хорошо, сынок, смотри по сторонам, не забывай, сначала налево, потом направо. – Не выдержав, Кирилл бросил трубку, ведь чрезмерная забота его матери начинала пугать ребёнка, но он понимал, что она начала проявляться лишь недавно, после того, как тот попал в больницу из-за очередной пьянки отца.

— А теперь играть. –