Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад

А вот Хавес. Дурной, нескладный и жалкий по сравнению с ней. Тем не менее, они стоят вместе, Клима улыбается ему так, как никогда в жизни не улыбалась Зарину, и не отстраняется, когда этот подлец смеет ее целовать.

Зарин проиграл. И не помогут уже ни ученые книги, ни Герины уроки рукопашного боя. Раньше надо было с книгами, нет же, все мялся, осторожничал, выжидал, не смел признаться, боялся отказа. Как же: такая девчонка! И не девчонка, а обда, владычица, пусть и помнит ее с цыпками на ногах. Разве можно было набраться наглости… А вот Хавес набрался, все смерчи мира ему в зад. Даже драться с ним теперь бессмысленно — Клима не из тех девиц, которые падают на руки молодцу, набившему морду сопернику.

Зарин бессильно саданул кулаком по стене.

Руку обожгло болью, и юноша внезапно понял, что стоит напротив деревянной двери, и сжатая костяшка вся в занозах.

Боль отрезвила, привела в чувство. Пока Зарин оглядывался, соображая, куда его занесло, за дверью послышались шаги, и в коридор выглянул осунувшийся Гера.

— Кого там еще принесло? — недовольно буркнул он. — Зарин, нельзя потише стучать? Лернэ едва уснула!

Тут он увидел выражение лица товарища и побледнел.

— Что случилось? Ты… оттуда? Уже?..

Зарин едва не ляпнул, что да, уже, и надеяться теперь не на что, поскольку Хавес, крокозябров выкормыш, своего не упустит. Но успел сообразить: Гера спрашивал вовсе не о его великих неудачах в личной жизни. Ведь у Геры умирает друг. И со дня на день «правая рука» ожидает страшную весть.

— Я не от Теньки, если ты об этом. И ничего с утра не слышал.

Гера выдохнул и тихо прикрыл дверь за своей спиной.

— Хвала высшим силам… Тогда зачем ломишься? Мне таких трудов стоило хоть немного успокоить бедную Лернэ!

Зарин прикусил губу. Меньше всего ему сейчас хотелось выкладывать свои обиды. Да еще Гере, и в такой момент.

— Ты не знаешь, куда полетела Клима? И надолго ли?

— Знаю, конечно, — пожал плечами Гера. — В Гарлей на капище, это займет около недели. А почему она не взяла тебя с собой?

— С ней Хавес, — ровным голосом ответил Зарин. — Ни один из нас не владеет доской настолько хорошо, чтобы летать в одиночку, без Климы, а троих не вынесет ни одна доска, даже колдовская.

— Странно, — нахмурился Гера. — Ведь четвертым на вторую доску можно было взять Вылю или Гульку, которые летают отменно.

Зарин заставил себя выглядеть беспечным.

— Не берусь судить о планах Климы. Возможно, она опасалась, что доски могут потеряться в снежных тучах.

Судя по недоверчивости в Герином взгляде, беспечный вид не удался. Но «правая рука» был слишком поглощен собственным горем, чтобы понимать причины чужого. Гера беспокойно оглянулся на дверь и сказал извиняющимся тоном:

— Не хочу оставлять Лернэ одну надолго. Она может проснуться, а я обещал быть рядом. В штабе знают, но если кто-то будет меня искать, передай, что я пока занят.

Зарин кивнул, выслушал в ответ пару простых, но искренних благодарностей, и проследил, как Гера снова исчезает за дверью.

«Ведь для них троих: Геры, Лернэ и Климы, этот сумасбродный колдун значит больше, чем для кого бы то ни было… И Клима, наверное, горюет по нему не меньше. Что стоило мне подумать так прежде Хавеса и быть рядом с ней в тяжелый час!..»

Еще некоторое время Зарин стоял, бездумно глядя на закрытую дверь, а потом отправился дальше.

Сперва он думал, что не знает, куда идет. Но потом разрозненные мысли постепенно собрались, потекли в едином направлении, а ноги, повинуясь им, принесли хозяина на третий этаж левого крыла — туда, где располагался лазарет.

Зарин понятия не имел, зачем сюда явился. Высказать умирающему, что больше не чувствует в нем соперника? Глупо. Просто поглядеть в последний раз на это круглое курносое лицо и понять, что смерть стирает и раздражение, и былые разногласия? Еще глупее. Посетовать, что у их Климы теперь другой? Совсем уж дурость.

В лазарете не было ни одного врача. И единственная занятая кровать у окна выглядела так сиротливо, что Зарина остро кольнуло жалостью. Все оставили беднягу, даже воды подать некому, случись что.

Тишина казалась мертвенной. Здесь даже сквозняки не свистели. И дыхания больного совсем не было слышно. Ненароком стараясь ступать потише, Зарин подошел к кровати.

Тенька не спал. Его глаза, выцветшие, лихорадочно остекленевшие, были открыты. Такой исхудавший, белый, встрепанный, с бессильно вытянутыми поверх одеяла руками, колдун казался совсем ребенком, даром, что на год старше Зарина.

— Эй, — шепотом позвал Зарин. — Ты меня слышишь?

Тенька медленно моргнул. Говорить он то ли не мог, то ли не хотел.

— Может, тебе что-нибудь нужно? — Зарин огляделся в поисках кувшина с водой, но ничего похожего не заметил. — Гляжу, тут все разбежались…

— Я их отослал, — беззвучно, но вполне разборчиво, произнес Тенька, все так же глядя в никуда. — Не хочу, чтобы меня запомнили… таким.

Зарин бы на месте Теньки тоже не хотел. И все-таки, до чего неправильно: пустой лазарет, безучастное лицо того, кто прежде был таким живым.

«А я ведь сейчас похож на него, — пришла внезапно горячая и колючая мысль. — Бледный, несчастный, напрочь похоронивший свою вечную мечту быть с той, кого люблю… Как же мне плохо, как себя жалко. Хоть ты напейся с горя. Разве сама Клима когда-нибудь позволяла себе так раскисать? Да она даже после смерти матери сумела оправиться и поженить наших родителей, которые до сих пор живут счастливо! Увидь меня сейчас Клима, разве посмотрела бы она на меня так, как я мечтаю? Да никогда! А сам я разве могу сейчас уважать себя, сдавшегося нерешительного плакальщика? Да я ради нее весь Принамкский край пешком прошел! Какого смерча я должен сдаться сейчас?!»

— Какого смерча?! — вопросил Зарин вслух и сам удивился, как твердо и оглушительно это прозвучало в жалобной лазаретной тишине. — Что, балабол, чуть тебя прижало, так ты сразу помирать вздумал?

Сам не ожидав от себя такого, юноша рывком схватил тщедушное тело колдуна за грудки и тряхнул, приподнимая над постелью.

— Отослал он! А ну, приди в себя! Ни один врач не знает, а я вот, кажется, понял секрет, благодаря которому одни после бесцветки дохнут мухами, а другие выживают! Да просто одни сдаются, а другие нет! Что, небось, уже собственные похороны представил?!

— В деталях, —