Келльская пророчица - Дэвид Эддингс

Гарион видел свою бабушку – или ее образ – уже не единожды ивсякий раз дивился их поразительному сходству с Польгарой. Различия,разумеется, имелись. Волосы Польгары были темны, почти черны, а глаза сверкали,словно два сапфира. У Поледры же волосы золотистые, лишь слегка темнее, чем уБархотки, а глаза янтарные, словно у волчицы. Но черты лица у двух женщин былисовершенно одинаковы – такое же сходство Гарион некогда отметил между Польгаройи ее сестрой Бельдаран. Теперь Бельгарат, его жена и дочь уединились в дальнемконце комнаты, а Бельдин, злобно сверкая глазами, в которых, однако, стоялислезы умиления, как мог загораживал воссоединившееся семейство от любопытныхвзоров и непрошеного вторжения.

– Кто она? – спросил у Гариона озадаченный Закет.

– Это моя бабушка, – просто ответил Гарион. –Супруга Бельгарата.

– Вот уж не знал, что он женат!

– Откуда тогда, интересно, взялась Польгара?

– Об этом я как-то не подумал...

Закет огляделся и заметил, что Сенедра и Бархотка то и делоприжимают к глазам свои тоненькие платочки.

– Почему у всех глаза на мокром месте? – спросилимператор.

– Мы все считали, что она скончалась, когда производилана свет Польгару и ее сестрицу Бельдаран.

– А сколько лет тому назад это было?

– Тетушке Пол примерно три тысячи лет от роду, –рассеянно ответил Гарион.

Закет изумился.

– И Бельгарат все это время прожил горьким вдовцом?

– Да.

Сейчас Гарион не был расположен к беседе. Ему хотелось лишьупиваться зрелищем лучащихся радостью лиц своих близких. Своих близких... Этислова пришли ему на ум непрошеными – и он вдруг вспомнил тот день, когда узнал,что тетушка Пол на самом деле вовсе не его родная тетушка. Он ощутил себя тогдатаким одиноким, почувствовал себя сиротой в самом ужасном, самом жестокомсмысле этого слова. Это длилось долгие годы, но теперь все позади. Почти всеего близкие нынче в сборе. Бельгарат, Поледра и Польгара не произносили нислова – в этом не было нужды. Они просто сидели в креслах, держась за руки. ДоГариона постепенно начало доходить, сколь сильные чувства обуревают их сейчас.Но он вовсе не ощущал себя сейчас отрезанным от них, а, напротив, искреннеразделял их радость.

Дарник тихонько подошел к друзьям. Даже у этого твердого ивесьма практичного человека в глазах стояли слезы.

– Почему бы не оставить их одних? – спросилон. – К тому же давно пора собираться в дорогу. Корабль ждать не станет.

– Она сказала, что ты знал, – укорила мужаСенедра, когда они возвратились в свою комнату.

– Да, знал, – сознался он.

– Почему ты мне ничего не сказал?

– Она просила меня молчать.

– Но ведь я твоя жена, Гарион! Ко мне же это явно неотносится!

– Не относится? – с деланным изумлениемпереспросил он. – А кто выдумал это правило?

– Я, только что, – призналась Сенедра и обняламужа за шею. – О Гарион, я люблю тебя!

– Искренне на это надеюсь. Будем собираться?

Вскоре они вернулись в гостиную. В коридорах королевскогодворца было прохладно, но в сводчатые окна сочился золотой утренний свет,словно сама природа радовалась вместе с ними, благословляя этот особый день.

К тому времени, как они возвратились, Бельгарат, его жена идочь уже вполне овладели собой.