Серебряная рука - Стивен Рэй Лоухед

Огня мысли в словах мудрых.

Кто поддержит горседд, если не Ты?

Кто сочтет возраст мира, если не Ты?

Кто правит Небесным Колесом, если не Ты?

Кто оживляет жизнь во чреве, если не Ты?

Владыка добродетели и силы,

Спаси и защити нас Своей Быстрой Твердой Рукой,

Веди нас с миром до конца нашего пути.

Проговорив должные слова, я встал и вышел из рощи, направляясь к озеру. Я уже шел по береговой тропе, когда послышался легкий всплеск. Подумав, что прыгнула рыба или лягушка, я продолжил путь, постукивая перед собой посохом. Но когда я приблизился к первой из хижин на берегу озера, я снова услышал тот же звук — мокрый шлепок у кромки воды. Я остановился, медленно повернулся и позвал: «Иди сюда!»

Ответа не было, зато я услышал чье-то дыхание.

— Иди сюда, — позвал я еще раз. — Надо поговорить. — Я услышал слабый шорох босой ноги по камню. — Я жду, — поторопил я.

— Откуда ты узнал, что я там был? — мне ответил уверенный, смелый, и в то же время уважительный голос, явно принадлежавший мальчишке.

— Скажу, — произнес я, — если сначала ты скажешь мне, почему следил за мной. Ну что, поторгуемся?

Парень подумал.

— Идет, — наконец решился он. — Сделка выгодная.

— Ну вот и славно.

Мальчишка глубоко вздохнул, сделал паузу, а затем сказал:

— Я пошел за тобой, потому что хотел посмотреть, будешь ли ты петь. — Прежде чем я успел ответить, он добавил: — Теперь твоя очередь.

— Я знал, что ты сзади, потому что слышал тебя, — ответил я, а затем быстро отвернулся и начал постукивать по галечной гальке.

Мальчишку мой ответ не устроил. Он подошел и с обидой вымолвил:

— Неправда. Я так тихо крался, что ты бы меня не услышал.

— Да, — согласился я, — ты был очень тихим. Но у меня длинные уши.

— Не такие уж они и длинные.

— Их хватает, чтобы услышать такого шумного парня, как ты.

— И никакой я не шумный! — с обидой ответил мой собеседник. А затем, не переводя дыхания, спросил: — Это больно, когда слепой?

— Сначала — да, больно, потом уже нет. Но я не настолько слеп, как ты думаешь.

— А зачем тогда ты посохом стучишь?

Дерзкий вопрос, но вряд ли он хотел выразить неуважение.

— Почему ты задаешь так много вопросов?

— Как же я смогу что-то узнать, если не буду задавать вопросы? — требовательным тоном ответил он.

— Зачем ты хотел услышать, как я пою?

— Ха! Не только я один задаю много вопросов, — проворчал мальчишка себе под нос.

Я засмеялся, и ему, кажется, понравилось, что он заставил меня смеяться. Он обежал меня и остановился; я услышал звук брошенного в озеро камешка.

— Как тебя зовут, парень?

— Я — Гвион Бах, — с удовольствием ответил он. — Как в песне.

— Из какого ты клана?

— Мы ойриксени из Ллогриса. Сейчас нас уже не так много, как раньше, — сказал Гвион. Но голос прозвучал гордо. Особой печали в нем я не заметил.

Вероятно, он был еще слишком молод, чтобы понять, что случилось с его кланом и что это значит.

— Привет тебе, Гвион Бах. Я — Тегид Татал.

— Я знаю, ты — Главный Бард, — отозвался он. — Тебя все знают.

— Так почему ты хотел услышать, как я пою?

— Я никогда не слышал бардов, пока сюда не попал, — признался он.

— И тебе понравилось?

— Мне арфа нравится.

— А что насчет песен?

— Моя мама лучше поет.

— Тогда иди к матери и слушай ее.

— Ее больше нет с нами, — пробормотал он. — Она погибла, когда люди лорда Мелдрина сожгли наш каэр.

— Мне жаль, Гвион Бах. Я не должен был так говорить.

— Ничего. Я понимаю, — ответил он. Эти простые слова почему-то включили мое внутреннее зрение, и я увидел мальчишку с вьющимися темными волосами, тощего, но проворного, как мысль, с большими темными глазами и лицом, на котором отражалась любая мимолетная мысль. Я прикинул, что ему лет девять; не больше. Но он уже умен и уверен в себе; причем подобная самоуверенность подошла бы и парню вдвое старше его.

— Скажи-ка, Гвион Бах, — спросил я, — ты хотел бы научиться петь песни?

Он некоторое время размышлял.

— А своя арфа у меня будет?

— Конечно, если научишься играть. Но это довольно сложно, и тебе придется постараться.

— Да я готов, — ответил он.

— Как зовут твоего отца? Я спрошу его, захочет ли он, чтобы я учил тебя… чтобы ты стал бардом.

— Отца зовут… звали Конн, но его тоже убили. — Лицо мальчишки вытянулось, когда он вспомнил о своем горе.

— А кто о тебе сейчас заботится?

— Клейст, — ответил он просто и без дальнейших объяснений. — Ты видишь меня сейчас?

Его вопрос застал меня врасплох.

— Да, — признался я, — в некотором смысле вижу. Иногда я вижу что-то — не глазами, а внутри головы.

Он склонил голову набок. В глазах появилась хитринка.

— Если видишь, скажи, что у меня в руке?

— У тебя в руке ветка. Березовая ветка. Наверное, ты видел, как я срезал ветки в роще и тоже срезал себе.

Он зажмурился и приложил большой палец к центру лба. Через мгновение он снова открыл глаза и объявил:

— А я тебя не вижу. Ты научишь меня, как ты это делаешь?

Его лицо было таким серьезным, таким доверчивым, что я рассмеялся.

— Я тебя научу кое-чему получше, Гвион ап Конн.

— Если Клейст согласится.

— Конечно, если Клейст согласится.

Мы вместе прогулялись между хижинами, и Гвион привел меня к дому, где он жил с несколькими ойриксенами. Я спросил Клейста; мы всесторонне обсудили вопрос. Но я уже знал, что нашел своего первого мабинога. Вернее, он сам нашел меня.

Глава 26. МЕРТВАЯ ВОДА

Стояла полуденная жара. Лениво жужжали осы. Гвион и двое его товарищей — умный Иолло из Таолентани