Это кто переродился? Трилогия - Сириус Дрейк

— Что?

— Наконечник. Он остался в ране, и если ничего не сделать, он доберется до сердца и…

— И⁈ — вдруг раздался голос Ивана. — Что «и»? Мы умрем⁈ Нет, нет, только не так! Эй ты, держись! Помни про золото! Борис должен тебе целый мешок!

А он был прав, моя ставка выиграла, а значит, золота обещалось много. От этой мысли мне немного полегчало, однако без срочного притока энергии мне придется нелегко. Я был выжат как лимон.

Вдруг рядом появилось лицо Марьяны. Бледное как мел.

— Ваня! Держись! Сейчас Аристарх его вытащит!

Но тот только поморщился. Руки засверкали еще ярче, однако боль только усилилась. И да, я чуял его — чуть левее центра груди. Медленно, но верно наконечник двигался к сердцу.

До него оставались какие-то миллиметры.

Скосив глаза вбок, увидел Дарью. Она стояла поодаль в окружении гвардейцев и не сводила с меня взгляда. Королева пыталась вырваться, но охрана смыкалась только сильнее.

На полу неподалеку лежало тело. В черном. В руках был арбалет.

— Кто это?.. — шептались придворные, что еще толпились в зале. — Убийца? Какой скандал!

Зашипев, Аристарх сжал кулаки, и наконечник в моей груди болезненно дернулся. Но лишь на миг — и снова полез дальше.

Вдруг сбоку нечто блеснуло: цепочка на груди Марьяны. Та самая, что спасла меня в подвалах Лео.

— Марьяна, не могла бы ты…

Охотно сняв цепочку, она сунула ее мне в руку. Откинув голову, я сжал кулак и закрыл глаза. Сила наполнила мои жилы, а затем направилась к груди.

— Давай… Еще чуть-чуть…

Аристарх вновь усилил нажим, а я ударил по наконечнику энергией. Задрожав он остановился, но снова — рывками принялся продираться к сердцу. Сжав зубы, я толкнул его, а затем…

— Есть!

Он исчез.

Я выдохнул и откинулся на пол. В пальцах Аристарха был зазубренный клинышек острия.

— Тебе повезло, Обухов, — сказал нянька. — Если бы не я…

Сжав цепочку Марьяны, я улыбнулся.

— И что бы я делал без тебя, старик?

— Пустите!

И растолкав гвардейцев, ко мне бросилась Дарья.

— Обухов! Ты жив?

— Да, моя Королева… — улыбнулся я, заглядывая в ее глаза. В них пылал искренний, неподдельный страх.

Как в тот самый день. Как тогда…

С очень давних пор мы находились друг от друга так близко. Наши глаза вглядывались друг в друга какую-то секунду — мне казалось, что время остановилось.

— Кажется, мы не знакончили с клятвой?..

Тем временем, Аристарх мягко отстранил королеву и положил мне на грудь обе руки. Тепло пришло вместе с болью, но это была приятная боль. Я сильнее сжал цепочку, и рана начала медленно срастаться. Через пару минут мне даже удалось сесть.

Увидев это, нянька удивленно приподнял бровь.

— Ну, Обухов… А на тебе все зарастает, как на собаке…

— Не хочу пропустить свой оммаж, — хмыкнул я и, взявшись за его плечо, поднялся на ноги.

Народ как был так и находился в тронном зале. Его двери были накрепко закрыты. Кивнув Аристарху, я освободился от его хватки, а затем направился к месту, к которому осмелился подойти лишь один человек.

Лаврентий. Он стоял рядом с телом человека в черном, что появился за спиной у Дарьи за миг до того, как стрела сорвалась с тетивы. Откуда он появился, я так и не понял, да и мне было наплевать. От трупа поднимался дым, одной руки у него не было. Ее сжимал Лаврентий, и я заметил на пальце у оторванной конечности золотое кольцо.

И необычное. Мое. Из Башни.

— Кто посмел? Это неслыханно! — бормотали вокруг. — Подослать убийцу к Королеве! И так подло! Со спины!

Я же ловил на себе взгляды. И далеко не все из них были дружелюбными.

* * *

День был омрачен едва не случившейся трагедией, однако Дарья наотрез отказалась прерывать церемонию. Когда мои раны окончательно срослись, а труп убийцы убрали, мы снова собрались в тронном зале. На этот раз все стояли с совсем иным выражением на лицах. Никакой радости, даже напускной не было ни у одного. Похоже, придворные были искренне напуганы.

— Иван Обухов! — разнесся голос по залу, и я подошел к трону.

Дарья снова была с мечом. Опустившись на колено, я улыбнулся ей. Наши глаза вновь пересеклись, и она медленно опустила клинок мне на плечо.

Сталь была холодной.

— Клянешься ли ты, Иван Обухов, и впредь защищать покой Короны, с честью соблюдать обязанности рыцаря, почитать предков и защищать народ от исчадий Изнанки?

И на все это я твердо ответил:

— Да, моя Королева.

— Встань же, сир Иван Петрович Обухов! И прими мою искреннюю благодарность за спасение от рук убийцы!

Дарья помогла мне подняться, а затем слегка поцеловала в щеку. Прикосновение ее губ было как разряд тока. Если во мне еще обитала слабость после ранения, то после этого все окончательно вымыло, как волной.

— Я так испугалась… — шепнула она мне на ухо, прежде чем отстраниться. — Не знаю, как бы я…

Но тут ее голос дрогнул, и она поспешила отвернуться. На миг на глазах Дарьи блеснула слезинка, но Королева быстро стерла ее.

Мне же передали все бумаги и вручили микрофон. Я не стал ходить вокруг да около и просто поблагодарил всех, кого следует, и объявил, что с честью оправдаю возложенный на меня долг. Да, и про налоги тоже не забыл.

Под гром аплодисментов я вернул микрофон ведущей и наконец-то спустился к своим.

Давно пора. Думаю, мой выход несколько затянулся.

— Это было мощно! — воскликнул Игорь. Остальные его поддержали. — Давай-давай, открывай свой конверт!

Сломав печать, я достал кольцо. На нем была выгравирована пылающая «О» — первая буква моей фамилии, а еще какая-то когтистая лапа, что держала ее как кольцо.

Это очевидно был герб.

На грамоте же был зафиксирован факт того, что я, Иван Петрович Обухов, такого-то числа, такого-то года в королевском дворце в присутствии таких-то и таких-то высоких господ дал обет и присягнул на верность Королеве Дарье Алексеевне как сир рыцарь Иван Петрович Обухов. Затем шел текст моей клятвы и размашистая королевская роспись.

И все.

* * *

— И что, кроме титула нам ничего не полагается? — спросил я, когда двери тронного зала закрылись за нами.

— У тебя теперь есть куча прав, Иван, — пояснил Игорь, пока мы все шли по коридору. — Например, право быть землевладельцем, право быть избранным в Совет, вести сделки от лица рода, и все такое прочее…

— Короче, я имею право быть кем-то? А дальше как повезет.

Он кивнул.

— Ты и об