Пруд двух лун - Кейт Форсит

Разумеется, те, у кого она черпала свои силы, постепенно истощались. Если Майя делала это достаточно долго, они заболевали и умирали. Ее муж Джаспер прожил дольше, чем все остальные люди, и Майя постоянно подпитывалась от него, так что с ней будет нелегко справиться, когда огонек его жизни, наконец, догорит, Разумеется, как только Майя поняла, что никак не может зачать, она перестала выкачивать из него силы так быстро, находя какие-то альтернативные источники силы. Фэйрги не могли допустить, чтобы Ри умер до того, как у них появится неоспоримое право претендовать на трон. Никто из них не предполагал, что Майе понадобится шестнадцать лет на то, чтобы зачать, и что для этого придется прибегнуть к могущественным чарам.

Способность превращать кого угодно во что угодно проявилась у Майи лишь тогда, когда она стала почти взрослой женщиной. Тогда планы Сани обрели завершенную форму, и она обратилась с этой идеей к королю. Он, разумеется, воспротивился ей, ибо это означало необходимость положиться на женский ум, а не на грубую мужскую силу. Но его последняя надежда отвоевать прибрежные земли катастрофически провалилась в Битве при Стрэнде. Армия Фэйргов была разбита настолько, что должны были потребоваться еще многие годы, прежде чем они снова смогли бы напасть. С огромной неохотой, но он все же дал разрешение.

Шестнадцать лет потребовалось, чтобы воплотить этот план в жизнь, и теперь почти все завершилось. В начале зимы должен был родиться младенец. Ри, бледная тень того пылкого юноши, которым он был когда-то, тихо угаснет. Банри позволит народу объявить ее регентом и будет править от имени ребенка. Тогда, наконец, силы людей будут сломлены, и Фэйрги снова будут властвовать на побережьях.

Сани уже бережно заворачивала зеркало в ветхий шелк, когда его серебряная поверхность снова начала затуманиваться. Кто-то пытался связаться с ней. Отчаянно надеясь, что это не король Фэйргов, Сани вгляделась в его глубины.

Клубящиеся облака медленно превратились в щекастое желчное лицо Главного Искателя Гумберта. Он вспотел от тревоги, смешанной с возбуждением, ибо из всех искателей он был наиболее искренен в своей ненависти ко всем вещам, связанным с колдовством. Он терпеть не мог использовать то же умение, за которое Оул отправлял ведьм на костер, и гораздо охотнее предпочел бы посылать гонцов. Но Сани не было дела до его расстройства, и она сказала, что или ему придется использовать магический шар, или она найдет другого Главного Искателя. Честолюбие пересилило, и Гумберт послушно связывался с Сани раз в неделю. Но это время не было обычным, и по его лицу было ясно, что Главный Искатель сильно взбудоражен.

— Мы поймали Архиколдунью! — выпалил он, как только было покончено с приветствиями. — Мак-Рурах привел ее меньше чем полчаса назад! Я не знаю, как ему удалось захватить ее, но в эту самую минуту ее заковывают в железо на городской площади!

Сани так и зашипела от удовольствия.

— Она нужна мне здесь! — своим свистящим голосом приказала она. — Сколько вам нужно, чтобы доставить ее ко мне?

— Самый быстрый путь — по реке, разумеется, — ответил Гумберт. — Я распоряжусь, чтобы ее привезли к вам на барке.

— Если она снова ускользнет, я вырву твое сердце и съем его! — предупредила она. Увидев, как побледнел Гумберт, она улыбнулась.

— Она не уйдет, клянусь вам! — воскликнул он.

— Очень надеюсь, — ответила Сани голосом сладким, точно отравленный сахар, и движением руки смахнула с поверхности зеркала бледное как мел лицо Главного Искателя. Когда она заворачивала магическое зеркало и убирала его, ее глаза странно сияли. Как только Архиколдунья Мегэн Ник-Кьюинн умрет, ничто больше не остановит ее.