Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

сотрясся мозг, и ты потеряла сознание. А принявший тебя за мертвую господин цу Вернстром решил устроить похороны. Давай не будем испытывать судьбу дальше и рисковать заражением. И кстати, твердую пищу, есть я тебе категорически запрещаю. Будешь пить бульон и жидкую кашу. Хотя бы пару седмиц. И каждый раз после еды полоскать рот отварами, что я даю. Ты поняла?

Великанша закатила глаза.

— Ну я же извинился. — Простонал осторожно прикоснувшийся к перетягивающей ребра повязке, юноша, болезненно поморщился и со вздохом оглядевшись вокруг принялся возиться с ремешками доспехов очередного тела. — А зачем мы с них это все сдираем? Нет, я молчу про то, что мы словно мародеры обираем погибших. Предпочитаю назвать это трофеями. Но зачем? Лошадей все равно у нас теперь нет. И телеги. Мы на себе столько не утащим. А даже если и утащим — зачем? Во-первых, почти все побито, погнуто, покорежено и соответственно пришло в полную негодность. Во-вторых… это ведь орденские доспехи их точно нигде не продать. Увидят знаки — сразу донесут.

— Не бофай, баон… Кофели ифи. — Невнятно пробурчала великанша и умоляюще взглянув на травницу поморщилась. — Ффе?

— Поразительно. Ране меньше двух дней, а рубец выглядит как будто ему не меньше месяца. — Вытащив, наконец палочку изо рта горянки Майя покачала головой. — Удивительно.

— Говорю же. Я крепкая, не то, что вы, южане. — Пожевав собственный язык горянка недовольно скривилась. — Что это за штука? На вкус как хорошенько вымоченные в моче потные лошадиные яйца.

— Не буду даже думать, откуда подобные сравнения. — Покачала головой Кирихе и повернулась к сидящему с угрюмым видом на обломках фургона Эддарду. — Я же велела вам не вставать. У вас разошлись швы. Хорошо что не внутренние. Вам надо лежать и поменьше двигаться.

— Сидя легче. — Нервно дернув уголком рта цу Абеляр тяжело вздохнул. — Мы выглядим как сборище калек… Как там Гретта?

— Дышит. — Поджала губы Майя. Но пока не приходит в себя. Стрела задела ребро и прошла в пальце от сердца. Я бы сказала, что рана тяжелая, но не опасная, и она должна уже быть в сознании… но. Она очень истощена. А другие… повреждения заставляют меня сильно опасаться за ее жизнь. Ее насиловали. И пытали. Не один раз и очень жестоко. Повреждены детородные органы, кишечник, отбиты и смещены почки, селезенка, печень, есть трещины в нескольких ребрах. В животе судя по всему разлив гноя… Будь я дипломированным медикусом. — Травница покачала головой. — Я бы посоветовала молится. Даже если она выживет, то никогда не вернет здоровье полностью. Сейчас я могу только поить ее укрепляющими отварами и понемногу вливать в нее жизненной силы. Очень малыми порциями, я бы сказала, потому как даже подобные манипуляции могут ее убить.

— Я бы конечно отчкекрыжила ей голову, но… — Неожиданно смутившись, горянка вздохнула. — Все равно она опасная как змея…

— Пока мы не можем нести ее на себе. — устало помассировав веки заключила Майя. Через пару дней все станет ясно. И даже если кризис разрешится благоприятно, ходить она сможет только спустя пару седмиц. Недалеко. Очень недалеко.

— Сделаем носилки? — Предположил Абеляр. — А мы сможем ее нести? Большинство из нас… тоже не в лучшей форме…

— Предлагаете ее оставить? — Вскинула бровь Кирихе. — Здесь?

— Нет… — Покраснев как свежесваренный рак, ученый затряс головой с такой силой, что казалось она вот-вот оторвется. — У меня и в мыслях подобного не было. Просто, думаю нам стоит… немного поменять место дислокации. Поставить лагерь там, где будет… посуше.

— Болтуны… Ладно… Пусть пока барон обдирает остальных. — Встав, великанша потянулась и с хрустом размяла шею. — Я стащу трупы туда. — Ткнув пальцем в сторону каким-то чудом сохраняющего целостность конструкции куреня, горянка почесала в затылке. Обложу все это досками и ветками, а потом мы их сожжем. Кто бы они не были — похоронить их все же стоит. А потом соберем железки, завернем в их тряпки и закопаем где нибудь повыше. У меня в Ислеве есть пара знакомых, что с удовольствием выкупят место, где лежит хорошее железо. И им плевать с кого оно снято.

— Хочешь вернуться в Ислев? — Удивился Эддард. — Пешком? Без вещей лошадей, фургона? С тяжелораненой?

— Ну что вам эти лошади дались? — Тут же растерявшая все свое благодушие великанша насупившись отвернулась. — Ну не люблю я их, вот и…

— Госпожа Сив, дело не в том, что вы их убили, а в том, что вы чуть не…

— Господин Эддард. Оставьте пожалуйста Сив в покое. Нам всем сейчас очень нелегко. — Бросив свое занятие Август встал, уперев руки в бока. — А насчет вещей вы погорячились. Одежду мы подберем с этих. — Кивнув в сторону разбросанных по поляне тел юноша вздохнул. Еды и прочих припасов тут тоже более чем достаточно. Нам четверым… пятерым, еды хватит на пару месяцев. К тому же, даже останься эти лошади… живы… боевые кони ни за что бы не позволили оседлать себя незнакомому человеку.

— А вы изменились, господин Август. И похоже, немного поменяли свои взгляды на жизнь. — Чуть заметно прищурилась травница.

— Ровно наполовину. — Кривовато усмехнулся юноша и коснулся кончиком пальца закрывающего дыру на месте отсутствующего глаза века. — Кстати, думаю, может мне стоит начинать носить повязку? Как у моряков. Чтобы пыль и грязь не залетали. Как вы считаете?

— Я что нибудь придумаю. — Облизнув пересохшие губы, травница прикоснулась пальцами к виску и побледнев схватилась за локоть великанши. — Кх-м-м… Похоже я перенапряглась.

— С колдунами всегда так. — Неопределенным тоном прогудела Сив и подхватив Майю под мышку огляделась по сторонам. — Сейчас устроим тебя куда-нибудь. И найдем чего пожевать.

— Спасибо, Сив. Звучит очень даже неплохо. — Снова покачнувшись, травница выдавила из себя болезненную улыбку.

— А если Гретта не выживет?. — Буркнул себе под нос Август и крякнув перевернув труп латника принялся возится с застежками на панцире. — Что тогда будем делать?

— На мгновенье приостановившись, северняка почесала в затылке.

— Думаю, мы сложим ей отдельный костер. — Заключила она наконец. — И попробуем сказать что ни будь хорошее.

— Я не об этом. Я о той клятой вороне которая…

— А-а-а… горняка снова задумалась. — Как хотите, а я ей голову отрезать не буду. И вам не дам.

— И что на это скажет его преосвященство? — Пожевав губами ученый извлек из за пазухи изрядно обтрепанный журнал и вооружившись карандашом принялся в нем что-то записывать.

— Ну… — Великанша усмехнулась. — Мнится мне, большой жрец будет недоволен. А когда он недоволен это плохо. Он будет делать вид что тебя нет пока не перестанет сердится или ты ему не понадобишься… Нет в Ислев,