Бог охоты - Алекс Грамм

видела твою ненависть. Я знаю все твои страхи и желания. И я знаю, что передо мной всего лишь маленькая девочка, боящаяся огромного мужчину с толстыми пальцами. Ты жалкая и слабая, и ты сама знаешь это. Но мы готовы дать тебе силу. Дать тебе то, что защитит тебя раз и навсегда. Взамен ты должна взять на себя обязательства Кодекса и долг служения моей великой Госпоже.

Волосы мягко распустились, и Алиса выскользнула на пол, дыша словно вынутая из воды рыбёшка. Мысли в голове роились как перепуганные пчёлы. Откуда эта сука знает?

- Если пожелаешь принять условия, коснись статуи. Если отказываешься, просто выйди за дверь. На этом аудиенция окончена. И делай выбор быстрее, мои сопровождающие голодны.

Служительница шагнула к горе из насекомых, и та поглотила её, после чего сразу распалась, освободив проход к двери, внутри уже никого не было. Многоножки расползлись по стенам и там и остались, противно шурша ногами и иногда перебегая с места на место.

Алиса поднялась ноги и провела по лицу руками, пытаясь успокоится. Слишком много всего за раз нужно обдумать. Волнение требовало выхода, она принялась ходить взад-вперёд, сосредоточенно размышляя. Так прошло несколько минут, пока она не остановилась, глядя на статую. Наконец, окончательно для себя определившись, она шагнула к ней и положила ладонь на гладкую и холодную поверхность камня.

Пару секунд спустя она убрала руку, расслабленно выдохнув, но тут же вскочила и со всех ног побежала к выходу - сидевшие на стенах многоножки внезапно рванули к ней. Она была уже почти у двери, когда шевелящаяся волна сбила её с ног, многочисленные насекомые накрыли собой её тело. Закрыв голову руками, Алиса закричала от ужаса.

Потом внезапно поняла, что никаких насекомых нет. Они исчезли. Убрав руки с лица, она села и огляделась. Вокруг был тихий вечерний лес. Ни храма, ни насекомых поблизости не было. Её, как по волшебству перенесло обратно. Алиса зло усмехнулась своим мыслям - в гробу она видела такое волшебство. И всех тех, кто его придумал. Психи конченые.

Метка Книги на правой руке горела красным, раскрыв меню, она слегка удивилась новому оформлению. Немного полазив по вкладам и задержавшись на одной из них, Алиса улыбнулась, а потом оскалилась.

Глава 25

В который уже раз я проклинал чрезмерную реалистичность этой игры. Вот нет бы спасти какую-нибудь принцессу с идеальной причёской, чистой и очень откровенной одеждой и свежим мятным дыханием — и это после двадцати лет заточения в одной комнате с драконом и без туалета. Так нет же, я спас недотёпу-разведчика, который после примерно десяти дней плена выглядел так, что в гроб краше кладут. И это не фигура речи, мёртвые люди в большинстве своём действительно выглядят лучше него.

Из-за отсутствия возможности двигаться у Гаала по всему телу были пролежни, а там, где их не было, была очень сухая и потрескавшаяся кожа. Кроме района гениталий — там была одна большая язва. Вполне естественно, что его поили, иначе бы он столько не протянул. А естественные нужды организма куда-то справлять надо, и сухая земля хоть и вбирала в себя бо́льшую часть влаги, но, видимо, не до конца. Когда я его полностью откопал и вынес на свет, то сразу понял, почему парень просил его убить — он даже почесаться не мог.

Честно говоря, я, возможно, действительно зря его спас. Он не может самостоятельно передвигаться, толком не говорит, и я понятия не имею, как его лечить. Мне нечем обработать раны, я не знаю, как и чем его кормить, не знаю выживет ли он вообще. Пока я просто притащил его храм, помыл и дал чуть-чуть попить, а затем завернул в шкуру из запасов инсектоидов.

Воду пришлось брать в заваленном колодце на заднем дворе, предварительно его откопав. Чистая вода в нём пошла далеко не сразу. А после всех процедур он просто уснул, я узнал лишь сколько он был в плену (примерно две руки дней — около десяти в переводе с аборигенского) и что должен спасти ещё и его «та́рикса». Что или кто такое этот самый тарикс он объяснить не сумел, я понял только, что он среди тех зверей, что остались в подвале. Ну и ладно, я всё равно собирался там всех откопать и выпустить.

Тарикса я быстро нашёл с помощью Ока, им оказалось довольно интересное животное, с мордой барсука, но с крыльями, длинным и плоским пушистым хвостом, и ярко-жёлтой короткой шерстью. И два с половиной метра в высоту, когда стоит на задних лапах. Что интересно, у него было четыре полноценных лапы, а вот крыло у него было только одно. Второе отрезали инсектоиды, скорее всего, чтобы не улетел. Стоило мне немного его освободить, как он самостоятельно выкарабкался из земли и рванул к выходу. Снаружи он сосредоточенно принюхался и поскакал в сторону храма.

Это самец одного возраста с Гаалом, регенерация и энергия в начале голубого, изумрудное умение «Изменение собственного веса». Второе крыло едва начало расти, но при этом регенерации было ещё больше половины. Что очень странно, за десять дней она вся должна была потратиться на отращивание недостающей части тела.

Получается, эти ребята прилетели сюда на тариксах? Вполне логично, пешком такие хлюпики точно не дошли бы. Почему тогда они просто не улетели от врагов? Нет смысла гадать, если парень выживет, спрошу у него. А пока мне нужно освободить остальных животных.

Как оказалось, абсолютно все животные, попавшие в плен, — травоядные. Эти ссыкуны-инсектоиды побоялись связываться с хищниками? Или им жалко было делиться мясом с пленниками? Опять же, зачем им вообще было хоронить заживо этих бедных существ, с их то запасами копчёностей?

Радует хотя бы то, что все животные выглядели не в пример лучше Гаала, всё благодаря наличию регенерации, хоть зачастую и совсем зелёненькой — многие из них были ещё детёнышами. Ради любопытства я проверил умения у всех пленников и даже нашёл парочку новых для себя, но получить их не мог — чёртово правило Кодекса, запрещающие убийство детёнышей, связало мне руки.

Жаль только вызволение этих несчастных продвигалось крайне медленно. Я убирал землю вокруг, освобождал очередное тело и хватал его гравишаром. Иначе это тело с диким ором бежало куда попало и начиналась игра в догонялки. Потом нёс его в сторону разрушенного моста, где по «кожаной дорожке» переносил через колючие заросли и отпускал. И речи не было о том, чтобы освободить