Капитан Ненависть - Лена Тулинова

Он не зажмотил. Вернувшись в комнату, которую ещё не привыкла считать своей, Ненависть обнаружила там приличных размеров сундучок и записку. Когда Ринальт успел? Ведь всё это время сидел за столом, ничего не писал. Видно, колдовство какое-нибудь или кому-то приказал.

Записку Линда отложила в сторону — слишком долго читать, она ведь едва знала буквы. А вот считала она хорошо. Только сбилась после семисот золотых.

— Чтоб тебя, Мэор, — сказала она со сдержанным восхищением в голосе. — Что ты за человек?

Но больше её на самом деле интересовал совсем другой вопрос. Зачем такому человеку — богатому, красивому, да ещё магу-чернокнижнику — её неумытая рожа? Ну хорошо, умыть-то её умыли, и на славу. Отполоскали в горячей воде с мылом, хорошенькими служанкиными ручками. А остальное?

«Я сделаю тебя королевой!» — он ведь так сказал. А кто может сделать королевой найденную в грязи женщину?

— Король? — спросила сама себя Ненависть.

Но это звучало как-то глупо. Король — он сидит на троне из драгоценных каменьев, в короне и белой мантии. У короля старая, хитрая, словно ворона, жена и, как рассказывал однажды граф Свобода, раздувшиеся от болезни суставы. Королю много лет: пятьдесят, он уже одной ногой стоит в лодке на тот берег, а другой подгребает к этому.

Король проклял собственного сына за чернокнижие, а тот объявил ему войну. У сына нет ни собственных земель, кроме отвоёванного удела, ни настоящего войска, но он богат и знатен… по кусочку, по крошке отгрызает он у своего отца его владения и хочет завоевать всю страну.

«Я сделаю тебя королевой!» — сказал молодой и красивый некромант, назвавшийся Ринальтом.

И поморщился вот так, когда она назвала его «Мэор». Да конечно, потому что, как поняла Линда, это не его фамилия.

У королей и принцев вроде как и не бывает фамилий, только наречённое богами второе имя. К примеру, теперешнего звали Гергольдом. А как звать принца, она никогда и не интересовалась, но вполне возможно, что именно Ринальтом и звать. Чем не имя для королевского сына?

— Ххха, — вырвалось у Ненависти. — Дура.

Она огляделась. Дурацкое платье с корсетом и парчовые туфли на скошенном каблучке — всё это было жуть как неудобно, а где было взять что-то другое? Ненависть запустила обе руки в сундучок — и тут же высыпала монеты обратно. К этому платью не полагалось ни пояса, ни кошеля. Ну не ходить же с деньгами в горстях?! Она пошарила в коробе для одежды, но оттуда уже всё унесли. Вот досада! А ведь там были какие-то штаны и камзолы!

Но уже спустя секунду Ненависть хмыкнула. Выглянула из комнаты в коридор, крикнула:

— Эй! Где вас там крысы гоняют? Госпожа зовёт служанку!

И уже спустя полминуты у дверей возникла упитанная деваха. Напуганная, глаза в пол — ей уже наверняка рассказали про странную гостью Ринальта.

— Держи, — в крепкую шершавую ладошку служанки легла золотая монета.

— Госпожа, — присела в низком реверансе девушка.

— Раздевайся, — скомандовала Линда.

— Госпожа! — глупая деваха выронила монету и рухнула на колени. — Не надо меня… ежели хотите, я что угодно… но только ведь не умею я…

Можно было, конечно, дать ещё монету, а можно поуговаривать, но к чему тратить время и деньги? Ударить в затылок, да и пускай лежит, прохлаждается. Если и помрёт, то небось некромант этот всё исправит.

Линда вздохнула и сказала:

— Да не ори ты, куриная башка. Мне просто нужно платье попроще. Не хочешь раздеваться — притащи мне по-тихому такое же вот как у тебя. И кошелек, что ли.

— Мне придётся сказать господину, — пролепетала девушка.

— Ну, тогда тебе придётся делать то, что ты не хочешь и не умеешь, — ласково сказала Линда, — тебе же та дурёха рассказала, как я могу приголубить?

Деваха помертвела. Видимо, рассказано было сочно и в красках. Линда бы и сама послушала.

— А я не только обниматься же потребую, — душевно сообщила она служанке. — Поэтому давай, решайся, расскажешь или нет? Или мне проверить, как поживают твои крысьи дырочки под юбкой?

Служанка помотала головой так отчаянно, что волосы разлетелись из-под чепчика во все стороны. Линда только вздохнула.

— Тащи одёжу, — сказала она.

Выбраться из дворца в служанкином платье оказалось несложно. Коридор, кухня, полная запахов — а Ненависть уже заметила, что люди для неё стали пахнуть сильнее, чем еда! — и затем чёрный ход и длинная лестница о трёх пролётах, заканчивающаяся у крепких ворот. Постройки, которые тут лепились к стене, были всё хозяйственные — склады, сараи, а вон там, похоже, и конюшня. Линда не шибко ладила с лошадьми при жизни, а при смерти и вовсе решила с ними не связываться. Подошла к воротам и была неприятно удивлена, что их охраняют. Хотя, конечно, оно так и надо — охранять все входы и выходы, а не только парадный. Но всё равно ей не понравилось. Небритое рыло стражника высунулось навстречу наёмнице и спросило баском:

— По какой надобности пошла?

— Прогуляться, — буркнула Линда.

Ей и в голову не пришло врать. Иногда правду говорить куда проще. А в крайнем случае это небритое рыло можно как следует начистить кулаком. Предположим, по силе и весу она уступает, да и оружия при себе никакого, окромя кошелька, да только преимущество всё равно за нею, раз ни нож, ни меч, ни топор не могут нанести ей вреда! Ха! Ненависть ухмыльнулась, и стражник заинтересованно вопросил:

— А что-то я тебя раньше не видел? Баба ты справная, и сиськи на переде, как это я тебя пропустил?

— Не про твои грабки у меня на переде сиськи, — бойко ответила Линда, обрадовавшись, что парень говорит на одном с нею языке: простом и понятном.

Не то что некромант, который слова в простоте не молвит!

— Жаль, а то б я тебя выпустил, если б ты платье-то расшнуровала, — причмокнуло небритое рыло. — А так не выпущу!

— Я те так скажу: ты меня выпустишь за так, а вот как приду — покажу не только сиськи, — пообещала Ненависть, даже не моргнув. — Часа через два вернусь, жди.

— Через дваааа, — протянуло небритое рыло. — Часа через два я уж сменюсь.

— Так тем более, — обрадовалась наёмница, — как раз руки освободятся.

Вопрос был улажен, путь свободен, рыло обнадёжено, и Линда оказалась на узкой улочке. По городам ей доводилось гулять куда по большим и куда как по более нарядным, но и в этой крепостце была своя прелесть. Здесь была жизнь. Причём не такая, которая окружала капитана Ненависть