На неведомых тропинках. Сквозь чащу - Аня Сокол

- Ольга - попеняла мне девушка, - Что сказал хозяин? Когда ты заключишь сделку?

- Завтра, - выдохнула я.

- Тогда понятно с чего тебя так разбирает, - она задумчиво осмотрела меня с ног да головы. Я могла говорить о чем угодно, только не о том, что произойдет завтра. Не хочу, не могу, - В какой-то степени тебе повезло, отмучаешься сразу, и никаких бессонных ночей, раздумий. Как представлю свой разговор с Костей, так...

- Интересно было бы послушать, - раздался хриплый голос, дверь снова бесшумно открылась и закрылась.

Я повернулась к молодому целителю, и не сдержала шумного выдоха. За прошедшие сутки Мартын обзавелся украшением в виде трех набухших багровых рубцов, начинающихся на шее и заканчивающихся на щеке под левым глазом.

- Это он один раз без спроса сюда ввалился, - пояснила Пашка, - И даже что-то похожее ляпнул. Только на твоем месте хозяин стоял.

- Я "ляпнул", что собираюсь навестить брата в filii de terra. Для тебя, между прочим, старался.

Мартын качнулся с носков на пятки. Он не проявлял к змее открытой агрессии, но после откровений Простого, что-то меж ними изменилось, и иногда парня прорывало.

- В результате тебе разукрасили личико и запретили исцелять. А я не могу покинуть цитадель. В следующий раз сделай милость, не утруждайся, - змея отвернулась.

- Конечно, ты этого не заслуживаешь, - парень скривился, - Бедный Невер, бедный отец.

- Бедная я! - зарычала явидь.

- Что происходит? Вы в шкафу сваару прячете? Или на вас так суматоха в цитадели действует? - я огляделась головой, - Март, не будь ребенком, чтобы не произошло между Пашкой и твоим отцом, это только между ними. Ты не он. Тебе оно надо? К низшим, пусть сами разбираются, - я подошла к парню, рассматривая воспаленные покрасневшие следы прикосновения Кирилла, - А почему вам нельзя выходить из цитадели?

- Хозяин не объяснил, - буркнул парень, - Как ты понимаешь, расспрашивать мы не стали. А сейчас, я и сам за эти стены не ногой.

- С чего бы это? - фыркнула явидь приподнимаясь, вилка звякнула о тарелку.

- По приказу хозяина Шорох Бесцветный приехал.

Прозвучало излишне торжественно, так что я не удержалась, и спросила:

- Кто это?

- Шутишь? - удивился парень, - Он легенда, единственный целитель вне цветов, вне уровней. И возможность увидеть его, я не упущу.

- В ученики не забудь попроситься? - ехидно заметила Пашка, - Не забывай, тебя на цепь посадили, дом охранять.

- Вы задушите друг друга не успеет время обежать внешний круг, - сказала я, - И про это тоже сложат легенду.

Явидь захихикала, парень попытался состроить серьезное лицо, но не преуспел и едва слышно рассмеялся, хотя было видно, что рана доставляет ему боль.

- Она не будет пользоваться популярностью, таких легенд на каждой стежке с чертову дюжину. Это легенда о Простом одна. Или о Шорохе бесцветном, - все еще улыбаясь, добавил парень.

- Или о фениксе - ясном Соколе, - вставила явидь.

- Серьезно? - я присела на кровать, - О Фениксе, молодце из детской сказки?

- О да. Только он отнюдь не молодец, и сказка совсем не детская, - фыркнула Пашка, - Вечно людям нужно все "прилизать". Сказочка о Простом не менее слюнява.

- Точно, - подтвердил целитель, - О том, как он дал слово девушке влюбленной в другого, сохранить сопернику жизнь, если та останется с ним. Не сдержал его. И был наказан Высшими ушедшими, но девушка все равно осталась с ним, для нее данное слово не пустой звук. Сказка для молоденьких ведьмочек. Любовь, ля-ля-ля, и все такое. Правду мы видели.

- Любовь, и все такое, - снова помрачнела змея.

- Давайте о чем-нибудь более веселом, - парень повернулся ко мне. - Когда день икс?

Я отвернулась к графитовой стене.

- Нашел веселость. Ольга предпочитает говорить об еще одном дневнике Тура Бегущего. Не понимаю только, зачем он ей нужен.

- Правда? - парень поднял брови, - И где ты его нашла?

- У Дыма, еще одна легенда. Старейший из вестников.

- Интересно, зачем хозяину столько легенд в одном месте и в одно время? - задумчиво протянул Мартын.

- А ты спроси, если башка запасная есть, - посоветовала явидь, - Раз нас в торжественный комитет по встрече не включили, предлагаю развлечь себя самим. Партию? - в тонких руках замелькали потертая колода карт.

- На желание, - уточнил целитель, садясь рядом.

- На чешую, - отбила явидь.

Если есть занятие хуже чем заключать сделки с нечистью, то это играть с ней в азартные игры: карты, наперстки, баночки.

- Раздавай, - я отодвинулась, освобождая место для ложащихся поверх покрывала карт. Пусть человека в последний раз раскатают в лепешку.

На кровати сидел мужчина. Но моей кровати в моей комнате. Неверное это должно было мне польстить, но вызвало лишь глухое раздражение. Все чего я хотела, это зарыться лицом в подушку и впасть в забытье до утра. Незнакомец в деловом костюме, белой рубашке, черном галстуке и лаковых ботинках, на вид то ли адвокат, то ли работник похоронного бюро.

Рядом стояла открытая коробка из белого картона, мужчина напряженно вглядывался в ее содержимое. Я не стала деланно возмущаться, кричать и задавать бесполезные вопросы, как сделала бы еще год и одно путешествие в пески назад.

Седая безупречно причесанная голова поднялась. Я увидела голубые глаза, горбатый выступающий нос, упрямый подбородок.

- Его зов так же силен, как и век назад, - проговорил незнакомец.

- Зов?

- Его слышат все, кто хоть раз брал доспех в руки, кто хоть раз собирал его. Не хотите попробовать? - он протянул мне мою же, по-сути коробку.

- Нет. И вам не советую.

- Поздно. Все что могла, эта вещица для меня уже сделала. Стоит оказаться рядом, как ее голос проникает даже сквозь стены цитадели, и манит меня, как доза для наркомана.

Я вспомнила жадное выражение на лице у ведьмака из пустоши, Ксьян не остановился даже перед убийством племянника, чтобы заполучить артефакт. Что еще я не знаю об этом доспехе?

- Говорят, его зов может остановить только земля.

- Я попробую это прекратить, - мне вспомнилась хрупкая девушка в кимоно, и данное ей обещание.

- Тогда не тяни, - он встал, с трудом отводя взгляд от белой коробки Киу, - Сделаешь и заполучишь Шороха Бесцветного в должники, - мужчина оправил пиджак, - И даю тебе слово, игрушка Седого, я отдам этот долг даже из-за черты ушедших.

Одну томительную минуту он разглядывал меня словно старясь запомнить каждую черточку, а потом, не оглядываясь, вышел. Ничего не сказав и не добавив.