Белая слива Хуаньхуань - Лю Ляньцзы

– Если император подарит вам что-нибудь еще, то у ваших слуг руки отпадут от усталости, а в Танли не останется свободного места, – как-то пошутил Сяо Юнь.

После его слов я решила оставлять только те вещи, которые мне нравятся, а остальное преподносить в подарок императрице и другим наложницам в зависимости от их положения. Излишки, если такие были, отправлялись на временное хранение в задний павильон Иньлюйсюань.

Наступил очередной солнечный день. После купания я подумала, что не стоит делать сложную прическу, и завязала влажные волосы в простой пухлый пучок, закрепив только двумя шпильками с хрустальными ласточками. Потом я взяла подаренный Линжун крем и легкими касаниями нанесла его на шрамы от кошачьих когтей, а чтобы защитить рану от ветра и пыли, закрыла лицо нежной вуалью. Вуаль была сшита из очень тонкой ткани, которая защищала кожу, но при этом совершенно не мешала глазам. Сквозь нее были четко видны все предметы, поэтому она идеально подходила для моих целей.

Я приказала перенести кушетку во двор позади главного зала и поставить под цветущими грушами. Устроившись полусидя, я взяла в руки сшитый служанками набрюшник для младенца. С помощью иглы и темно-красной нити на абрикосово-желтом фоне постепенно появлялся узор «Сто зерен в раскрытом гранате» [129]. Каждый стежок являлся отражением моего ликования от того, что я впервые стану матерью, и радости от ощущения, что внутри меня растет ребенок. Уже после нескольких стежков мои губы сами по себе растянулись в счастливой и умиротворенной улыбке…

Утомившись вышивать, я подняла глаза и посмотрела на пушистые облака цветущих грушевых деревьев. На фоне белого цветения груш красиво выделялась моя красная юбка. Необычное сочетание этих цветов сразу бросалось в глаза. Когда дул ветер, он срывал с деревьев белые лепестки, и некоторые из них залетали внутрь и опускались на мою одежду, становясь похожими на только что выпавший снег, на котором еще никто не оставил следов. Моя душа была похожа на нетронутый снежный покров, словно бы все проблемы исчезли и наступил долгожданный покой.

Зная, что внутри меня растет маленькая жизнь, я ощущала безграничное счастье. Даже одежду я стала выбирать ярких и сочных цветов, а ведь раньше мне нравились пастельные и сдержанные оттенки. Нынче я с гордостью носила ярко-красные наряды, не скрывая своей радости. Моя юбка из мягкой шелковой ткани свисала с кушетки и стелилась по земле, словно туман, окрашенный лучами утренней зари.

Вино способно развеять любую тоску. И хотя сейчас я не грустила, мне все же захотелось его, чтобы сделать этот счастливый день еще радостнее.

– Цзиньси! – окликнула я служанку. – Принеси мне вина.

Вскоре она принесла мне «Грушевый цвет».

– Я знаю, что вы очень любите вино, госпожа, – сказала она с улыбкой, – но вам пришлось воздерживаться из-за повреждения руки. Но раз вам стало лучше, можно и выпить немного вина. Оно сделано из цветов груши, которые собрали в прошлом году. После приготовления мы перелили вино в кувшины и закопали. Позавчера этому вину исполнился год. Попробуйте, матушка, и скажите, вкусно или нет.

Как же это было символично, пить вино «Грушевый цвет» под грушами, усеянными белоснежными цветами! Я подняла чарку, словно бы провозглашая тост, и выпила залпом.

Цзиньси ушла, довольно улыбаясь. Она оставила меня, чтобы я наливала себе столько вина, сколько захочу, и чтобы не мешать мне наслаждаться прекрасными моментами.

Во дворе царила совершенная тишина. Лепестки груш бесшумно парили в воздухе. Это был редкий и потому ценный момент умиротворения и счастья, которого так сложно было достичь, будучи частью бурлящей дворцовой жизни. Первые чарки я пила не спеша, растягивая удовольствие, но потом стала пить быстрее и вскоре почувствовала опьянение. Я улеглась на кушетку и прикрыла глаза.

Когда я уловила звук шагов, у меня даже вопроса не возникло, кто это может быть. Только один мужчина мог так стремительно и уверенно вышагивать по моему дворцу. Я не стала подниматься ему навстречу и даже не открыла глаз. Мне было любопытно, как он поступит.

Сквозь щелочку приоткрытых глаз я увидела, как он молча кивнул Цзиньси и махнул рукой, отсылая ее прочь. Затем он подошел ко мне и сел рядом. Дул легкий ветерок, срывая с деревьев белые лепестки, отчего казалось, что идет белый дождь. Один из лепестков приземлился у меня между бровями. Сюаньлин тихонько хмыкнул, и в следующий момент я почувствовала, как теплое дыхание коснулось лба, а потом ощутила его губы. Я догадалась, что он убрал лепесток, лежавший на мне.

Сняв вуаль, прикрывавшую нижнюю часть моего лица, он начал осыпать его поцелуями, спускаясь ото лба к подбородку. Когда на губах оказался тот самый лепесток, я подхватила его языком и разжевала. Рот тут же наполнился свежим и сладким ароматом. Сюаньлин не думал останавливаться. Он поцеловал оголенное плечо, потом ключицу, а затем вернулся к губам. Моя нежная кожа начала чесаться из-за его щетины, и я больше не могла притворяться спящей.

– Сылан, как же вы любите пугать невинных наложниц! – сказала я и рассмеялась.

Сюаньлин улыбнулся и потер кончик моего носа:

– Я знал, что ты не спишь, но притворялась ты очень хорошо. Вот только тебя выдали дрожащие ресницы.

– Вы же знаете, что я человек искренний и простой, но все равно любите надо мной подшутить, – сказала я, обиженно надув губы.

Император ничего не ответил на шуточные обвинения, вместо этого присматриваясь к шрамам на моей щеке:

– Кажется, они стали светлее.

Я тут же прикрыла их рукой и отвернулась:

– Я сейчас такая же уродина, как Дун Ши. Не смотрите на меня, Сылан.

Император улыбнулся и спросил:

– Ты используешь мазь, которую я тебе послал? Надо подождать несколько дней, и твоя кожа станет такой же гладкой, как была прежде. Моя Хуаньхуань прекраснее всех на свете, и я не знаю никого, кто мог бы с тобой сравниться.

Мне вдруг захотелось подразнить Сюаньлина, и я сказала:

– У меня есть младшая сестра Юйжао. Ее уже сейчас можно назвать красой всего государства. Она нисколько мне не уступает.

– Правда? – На лице императора появился неподдельный интерес. – Неужели есть кто-то, кто так же красив, как Хуаньхуань? Хотелось бы мне на нее взглянуть.

Я сделала вид, что распереживалась:

– Ни в коем случае! Если вы увидите, насколько красива моя сестра, вы тут же сделаете ее своей наложницей, и совсем скоро в вашем сердце уже не останется места для вашей Хуаньхуань!

Увидев мое волнение, Сюаньлин сделался еще задумчивее:

– Если она может заставить тебя ревновать, значит, и правда несравненная красавица.