Белая слива Хуаньхуань - Лю Ляньцзы

Я всем сердцем была благодарна ей за искренние дружеские чувства.

– Ты столь много знаешь про лекарственные мази, – сказала я с улыбкой. – Лекарь сказал мне то же самое. Я должна беречь рану от пыли, пыльцы и золы.

Взволнованный блеск в глазах Линжун погас, и она стала выглядеть спокойнее. Ее лицо просветлело, как небо после ливня, когда темные тучи расходятся и открывают взору голубой небосклон с белыми облачками.

– Вот и славно, – Линжун улыбнулась и поднялась. – Сестрица, ты отдыхай, а я пойду к себе.

После ужина я маялась от скуки, поэтому вынула из корзинки вышивку с весенним пейзажем и взялась за иголку и нитки. Но успела сделать только пару стежков, прежде чем меня прервала принесшая чай Пэй.

– Матушка, вы решили повышивать? – спросила она. – Это же вредно для глаз и душевного спокойствия. Оставьте это мне, я закончу за вас.

Тут в комнату вошла Хуаньби со свежими цветами.

– Госпожа, чаю вам надо пить поменьше, – сказала она. – Тетушка Цзиньси сказала, что чай может плохо повлиять на ребеночка в вашем животе, поэтому пить его стоит пореже. – Она задумалась ненадолго, а потом спросила: – Может, мне приготовить для вас питательный бульон? Или суп с ласточкиными гнездами, медом и чистой росой?

Пэй покраснела, хлопнула себя по лбу и забормотала под нос:

– Какая же я глупая! Совсем забыла наставления тетушки Цзиньси. Она ведь еще говорила, что в еду не нужно добавлять фенхель, острый перец, корицу и ароматную смесь из пяти пряностей [123]. А еще что вам нельзя спиртное и жареное.

Младшая служанка меня насмешила. Я рассмеялась и сказала:

– Цзиньси слишком уж осторожничает. Думаю, ничего страшного не случится, если всего этого будет понемногу.

Хуаньби принесла вместо чая медовую воду и, проверив, чтобы она была не слишком горячая и не слишком холодная, передала ее мне.

– Госпожа, все-таки это огромное счастье, что вы забеременели спустя немногим больше года как вошли во дворец, – сказала она, взволнованно сверкая глазами. – Ваш ребенок – сокровище не только для императора и вдовствующей императрицы. Мы все во дворце будем беречь вас, надеясь, что вы благополучно родите для императора еще одного принца. – Хуаньби с улыбкой посмотрела на незаконченную вышивку. – Госпожа, вам сейчас надо больше отдыхать и набираться душевных сил. И не забывайте, что у вас больная рука. Поэтому оставьте эту вышивку дворцовым служанкам. К тому же не стоит вам заниматься сейчас подобными пейзажами.

Я слушала ее и видела, что говорит она вполне серьезно, от чистого сердца. После выговора она больше не стремилась меня предать. Сяо Лянь, следивший за Хуаньби, тоже говорил, что не замечал в ее поведении ничего подозрительного. Со временем я, успокоившись, снова стала ей доверять и поручать больше серьезных дел.

На самом деле я начинала эту большую вышивку, чтобы научиться приводить свое душевное состояние к абсолютному спокойствию, но сейчас, когда я переживала совсем по другим причинам, эта вышивка стала бесполезной.

– Ничего страшного, если ее никто не будет вышивать. Мне просто стало скучно, вот я за нее и взялась, – отмахнулась я от предложения Хуаньби.

– Госпожа, если вас настолько тяготит безделье, то почему бы вам не сшить маленькую кофточку и штанишки и не украсить их красивой вышивкой? – Хуаньби посмотрела на меня и задорно улыбнулась. – Когда принц родится, у него уже будет нарядная одежда.

Лючжу, стоящая рядом с нами, хихикнула и сказала:

– Да-да! Пора бы уже начинать. А то на седьмом месяце ваш живот станет таким большим и тяжелым, что вам будет очень сложно двигаться.

Меня растрогали их слова. Я тут же приказала сходить на склад и принести самые мягкие ткани, которые там найдутся. Вскоре служанки уселись кружком и начали кроить и шить детскую одежду в свете фонарей, а я сидела рядом и наблюдала за ними.

Проснулась я рано утром под пение иволги. Вскоре пришла Чунь, мы вместе позавтракали, а потом сели друг напротив друга и заговорили о всяких пустяках.

– Сестрица, я слышала, что перед самыми родами матери беременной наложницы дозволено войти во дворец. Это правда? – спросила моя соседка.

– Да, – ответила я. – Через восемь месяцев император дает свое дозволение.

Девушка очень тяжело вздохнула, чем сильно меня удивила: обычно она ни о чем не задумывалась и ни о чем не переживала. Она была взрослым ребенком, который целыми днями веселится и смеется. И тут вдруг начала вздыхать.

– Я так давно не видела маму, – сказала она. – А тебе хорошо. Когда малыш в животе станет совсем большим, ты сможешь встретиться с мамой.

Чунь выглядела столь несчастной, что я просто не могла остаться равнодушной. Ее слова затронули мое сердце, и я вспомнила маму и папу, которые в детстве окружали меня любовью и заботой. Из-за трогательных воспоминаний защипало в носу. Чунь была младше меня на два года и попала во дворец в тринадцать лет, после чего ни разу не виделась с семьей. Не было ничего удивительного в том, что она по ним тоскует.

Цзиньси сразу заметила, как поменялось наше настроение. Испугавшись, что я распереживаюсь, она поспешила успокоить и меня, и мою гостью:

– Госпожа Чунь, лучше подумайте о том, что в будущем, когда вы будете беременны, то тоже сможете увидеться с вашей матушкой, как и наша хозяйка. А еще не забывайте, что ваша матушка сможет спать спокойно, только зная, что у вас во дворце все хорошо. – Цзиньси широко улыбнулась и добавила: – К тому же во дворце так вкусно кормят! За его пределами не найти таких великолепных яств, – сказав это, служанка велела Пинь подать горячее молоко и ароматное кукурузное печенье.

Стоило Чунь увидеть сладости, как она тут же перестала вздыхать и, чуть ли не вытирая слюнки, следила за тем, как вкусности появляются на столе. Как же я завидовала ее простодушию! Ей достаточно было вкусно поесть, чтобы напрочь забыть обо всех своих заботах и переживаниях. В книгах часто упоминались люди с чистым разумом, и я думала, что Чунь-эр прекрасный пример таких людей. Если слишком много думать, то в первую очередь страдать от этого будешь ты сам.

Я улыбнулась, глядя на ее довольное лицо:

– Я узнала от твоей служанки Цуйюй, что тебе нравится кукурузное печенье, поэтому велела нашим поварам его приготовить. А еще попросила добавить в него молоко, чтобы оно стало мягче. Попробуй и скажи, вкусно или нет.

Чунь радостно ответила «Хорошо» и опустошила тарелку так же быстро, как ветер разгоняет остатки туч. Облизывая пальцы, она довольно сказала:

– Это печенье