Белая слива Хуаньхуань - Лю Ляньцзы

Мы еще раз обменялись любезностями, и тайхоу попросила меня быть особенно осторожной и следить за своим здоровьем во время беременности. Выйдя из дворца Инин, мы с императрицей распрощались и отправились каждая в свой дворец.

Когда я вернулась в Иньсинтан и переоделась в повседневную одежду, я заметила на туалетном столике множество новых бутыльков и баночек. Особенно в глаза бросалась небольшая шкатулка, покрытая глазурью светло-зеленого пастельного цвета, на крышке которой в очерченном линией прямоугольнике были нарисованы хризантемы. Когда я открыла шкатулку, я увидела внутри прозрачную лечебную мазь и почувствовала освежающий аромат.

– Что это? – спросила я у Цзиньси.

– Это лечебная мазь, которая называется «Нефритовая роса». Император велел принести ее, потому что узнал, что она лучше других лекарств помогает убирать шрамы, – ответила служанка с довольной улыбкой. – А это, – она указала на другую баночку, – крем под названием «Лицо, подобное нефриту». Он помогает избавляться от кровавых царапин. – Она указывала на разноцветные бутылечки и баночки, и в них оказывались лекарства, которые так или иначе помогали справиться со шрамами. И все это прислал Сюаньлин.

Я села перед зеркалом и посмотрела на яркие царапины, уродующие мое лицо. Мне еще повезло, что Сунцзы ударила меня ненароком, поэтому удар получился не очень сильным, а царапины неглубокими. Две красные линии, тянущиеся от уха к подбородку, выглядели, конечно, жутковато: словно бы на снегу нарисовали две кровавые полосы.

Цзиньси молча наблюдала за мной, а потом вдруг заявила:

– Госпожа, стоит мне только вспомнить про вчерашнее, меня начинает трясти от страха. Впредь вам надо быть аккуратнее, потому что теперь вы должны оберегать не только себя, но и вашего ребенка.

– Хорошо. – Я кивнула и, слегка приподняв брови, посмотрела на служанку.

Ей понадобилось не так много времени, чтобы понять, что я хочу от нее услышать.

– Я буду очень внимательно следить за вашей едой и питьем, – сказала Цзиньси. – Еще вчера император направил к нам повара с императорской кухни, чтобы он готовил лично для вас и ваша еда не проходила через чужие руки. Что касается лекарств, то их будет готовить лично лекарь Чжан. У него за плечами много лет службы во дворце, поэтому я уверена, что он все сделает правильно.

На душе стало немного спокойнее. Я переоделась в молочно-зеленую рубашку с короткими рукавами, сшитую из полупрозрачной шелковой ткани, и легкую светло-персиковую шелковую юбку. Полюбовавшись цветами, я почувствовала, что устала, поэтому прилегла на кушетку «сянфэй» [121] и задремала. Сквозь полудрему мне показалось, что рядом кто-то сидит, и, открыв глаза, я увидела худощавую женскую фигуру. Передо мной сидела Линжун.

– Ты так сладко спала, что я не посмела тебя будить, – сказала она, приветливо улыбнувшись.

Меня удивило, что в такую чудесную весеннюю погоду Линжун надела неприметный темно-зеленый халат. Лишь приглядевшись, я смогла заметить на ткани мелкий выбитый узор. Даже прическа у нее была самой простой – пучок в виде раковины улитки, украшенный одной лишь плоской серебряной заколкой с темно-бордовыми агатами и цветами из серебряной фольги и жемчужин. Линжун выглядела очень худенькой и тоненькой, словно ива, покачивающаяся над водой. В голове промелькнула мысль, что если она похудеет еще немного, то ее унесет ветром.

Но сильнее всего меня поразил ее голос. Как только я его услышала, я испуганно замерла. Только благодаря своему пению, похожему на пение иволги, она смогла привлечь внимание императора, и вот теперь, после ужасной простуды она лишилась своего главного достоинства. Теперь ее голос с болезненной хрипотцой был так же неприятен уху, как неумелая игра на флейте.

Заметив мое удивление, Линжун разочарованно отвернулась.

– Прости, сестрица, что напугала тебя, – грустно сказала она. – Не надо мне было в таком виде выходить из дворца.

Я схватила ее за руку и спросила:

– Что же это за ужасная простуда? Лекари совсем за тобой не следят?

Линжун покачала головой и через силу улыбнулась, хотя глаза у нее были на мокром месте:

– Лекарь сказал, что использовал очень сильные лекарства, чтобы побороть болезнь, но они повредили горло.

– Что это был за идиот?! – со злостью закричала я. – У тебя всегда было хрупкое тело. Как он додумался использовать настолько сильные лекарства?! Что же теперь делать? Я сейчас же пойду к императрице и попрошу ее выгнать этого негодяя.

Я опустила ноги с кушетки и стала обуваться, но Линжун удержала меня.

– Сестрица, не надо никуда ходить. Лекарь ни в чем не виноват. Я сама попросила у него более сильные лекарства, потому что хотела поскорее выздороветь.

Я вздохнула, стараясь усмирить свою злость.

– Но твое горло… Император что-то про это сказал? – спросила я, ощущая внутри сильное беспокойство.

Линжун горько усмехнулась и смахнула с колен невидимые пылинки.

– Я только-только оправилась от простуды, как спустя два дня император вызвал меня в свой дворец и попросил спеть для него, но, к сожалению, я не смогла. Тогда он велел мне отдыхать и восстанавливать здоровье. Так повторялось еще два раза, после чего он больше меня не звал.

Она говорила совершенно спокойно и даже безразлично, словно бы рассказывала о чужих бедах, которые не имели к ней никакого отношения.

– Когда это было? Почему я ничего об этом не слышала?

– Здесь нечем похвастаться. Зачем же кому-то об этом рассказывать?

На душе стало очень грустно, и я не могла не пожалеть подругу:

– Бедняжка, как же тебе тяжело, – сказала я.

Мы молча сидели друг напротив друга, и каждая думала о чем-то своем. Вдруг Линжун встрепенулась и даже улыбнулась.

– Сестрица, прости, что расстроила тебя своим рассказом. Но я ведь пришла совсем не для этого. – Она поднялась, сложила руки у пояса и низко поклонилась. – Я узнала, что ты беременна. Поздравляю со столь знаменательным событием!

Я рассмеялась и сказала:

– Ни к чему эти церемонии между подругами.

Линжун продолжила, не обращая на меня внимания:

– Когда мне вчера рассказали, что ты ранена, я так испугалась, что чуть в обморок не упала. Я не знала, что делать. Я хотела тут же помчаться к тебе, но я тогда только-только выпила лекарство и не могла выйти из дворца, поэтому пришла к тебе только сегодня. Надеюсь, ты на меня не обидишься. – Линжун перевела дыхание и спросила: – Сейчас тебе лучше?

Я в это время как раз села за туалетный столик и начала расчесывать волосы. Стоило Линжун упомянуть про пережитый вчера ужас, мое сердце наполнила ненависть, и я со злостью ударила расческой о столик из розового дерева. Звук удара еще долго звучал в моих ушах.

Подруга, увидев мое состояние, постаралась меня успокоить:

– Сестрица,