Голос из Тьмы - Настя Полос

Сегодня одно из самых значимых событий для Инуры. День знакомства со своей защитницей. Тысячи инурийцев соберутся на главной площади. И когда два солнца зайдут в зенит, Теодора должна выйти на пьедестал, освещенная лучами. Инурийцы откроют свою душу, пропуская связь через себя. Так, наш народ приветствует и принимает свою Меках. Уверен, площадь уже заполнилась, и все ожидали нашего прибытия. А после будет большое празднество, все города, и поселения соберутся вместе по всей Инуре и будут праздновать несколько дней. Благо на эти цели деньги выделяют Храмы. Впервые за долгое время бедняки смогут насытить свои желудки. А я отведу Теодору в большой цветочный сад. И там расскажу ей всю правду.

— Велассия тоже заслужила твоего внимания, мальчик. — Кловисс вырвал меня из моих грез. — Она не виновата, что ты передумал жениться. Поприветствуй ее, а затем я сам приду за ней и все расскажу.

Переступив через себя, я согласился. Я хотел уйти, но у меня остался еще один нерешенный вопрос.

— Я бы хотел обсудить после праздника наши траты и состояние деревни. Это больше не может продолжаться.

— Неужели я дожил до того момента, когда Игнар стал интересоваться своим назначением. Я с удовольствием обсужу это с тобой сразу же, как закончится церемония. А сейчас иди, сын мой.

Сегодня на удивление прохладный день. Так бывает только после долгих ночей, когда земля успевает остыть. Но сейчас не то время года. Интересно, с чем это связано? Может, богиня решила почтить нашу Меках?

На ум пришла еще одна мысль. Я заранее позаботился о завтраке для Теодоры. Вчерашняя новость о том, что их не кормили, повергла нас с братом в ступор. Позже Имран узнал, что всем служанкам сказали, что люди едят раз в несколько суток и Теодора еще не голодна. Кто это сказал, мы не успели узнать.

С мыслями о Теодоре я постучал в ярко-золотую дверь. Она сразу отворилась, и появилась Велассия.

Ее широкая улыбка засветилась счастьем, когда она прыгнула мне на шею и начала осыпать лицо поцелуями. Я напомнил себе, что девушка ничего не знает и считает себя почти моей женой. Но я все равно отстранил ее от себя.

Неловко улыбнувшись, я прошел к ней. Здесь заметно прибавилось вещей. На туалетном столике стояли различные баночки. Большая кровать с зеленым балдахином, завалена одеждами. Широкие кресла уставлены коробками, и в каждом углу стоит по маленькому мешку с вещами.

— Ох, Игнар, знал бы ты, как я скучала! Я каждый вечер думала о тебе! Расскажи, как все прошло?

— Хорошо. Все прошло хорошо.

Велассия, не теряя времени, схватила меня за руку и потянула в сторону кресел. Небрежным движением она скинула все коробки и усадила меня напротив себя. Ее глаза горели задорными огоньками.

— А я вот, видишь, — девушка пожала плечами, — обживаюсь. Привезла свои вещи. Конечно, пока я буду жить здесь, но после свадьбы…

— Вела, — я попытался прервать ее. Впервые я увидел ее с другой стороны. Эта девушка, некогда мой лучший друг, безответно влюблена в меня, и мне жаль разбивать ей сердце.

— Конечно же, мы будем жить вместе. Девмес уже показал мне несколько комнат в вашем крыле. Я пока не определилась, но…

— Вела, — умоляюще шепчу я.

— Думаю, скоро решу. Ох, Игнар, я так жду этого момента. Только ты и я.

— Вела! — не выдержав, рявкаю я. — Остановись, Вела. Пожалуйста.

— Что такое, Игнар? — ее лицо приняло самое боязливое выражение, и мне стало тошно оттого, что я сейчас скажу.

— Я не люблю тебя, Вела. Я всегда тебе говорил. Всегда. Прости меня.

Мне пришлось сдержать оставшийся порыв слов, чтобы не сказать о свадьбе.

Велассия вся напряглась, и ее бледные щеки приняли пурпурно-розовый оттенок. Она сглотнула, а потом расслабилась, натягивая на себя свою будничную улыбку.

— Игнар, я давно это знаю. Не переживай, я уверена, все наладится. — Велассия взяла меня за руку и накрыла своей ладонью.

— Нет. Вела, ты не знаешь. — Я закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. Я должен ей сказать все как есть, иначе она и дальше будет питать надежды о нас. Она должна освободиться от меня и быть счастливой. — Я люблю другую.

— И это я знаю.

— Что? — в потрясении я поднялся, вырвав ладонь, на что Велассия стала смеяться.

— Ты влюблен в нашу Меках. Все это знают.

Она не выглядела расстроенной или потерянной, напротив, излучала радость.

— Игнар, в этом храме у меня тоже есть уши и глаза. Думаешь, никто не видит, как ты смотришь на нее? Словно она единственная звезда на ночном горизонте, — она понизила голос и отвернулась к окну. — Но ты слеп, Игнар, если не видишь, что ты не один такой.

— О чем ты?

— Каждый второй инуриец влюблен в нее. Даже я, не видя ее, чувствую в груди теплоту и надежду. Что же тогда происходит с мужчинами? — Велассия покачала головой, — Было бы удивительно, не влюбись ты.

— Я говорю о другой любви.

— Сегодня приходил мой брат Рейлас, даже он рассказывал, что не может спать по ночам. Его терзают образы после его встречи с Меках.

Я стиснул зубы. Инурийцы благодаря своей магиии тесно связаны с Теодорой. Но то, что говорила Велассия, пробуждало во мне ревнивца.

— Так что не волнуйся, Игнар. Мы справимся с этим.

Я не знал, что мне сказать. Множество раз я говорил Велассии, как сильно не хочу этого брака, что желаю расторгнуть его. Сейчас же я сказал, что не люблю ее, и даже это ничего для нее не меняет.

Во мне боролись два разных желания. Мне хотелось сказать ей все прямо. Что все кончилось и свадьбы не будет, но потом я вспомнил слова дяди. В конце концов, я развернулся к двери.

— До свидания, Вела. Меня ждут дела.

Я ушел, не дожидаясь ее слов.

глава 30

Обряд разделения душ — наделен неимоверной властью. Отныне у них одна душа на двоих. И если гибнет один, второй почти всегда следует за вторым.

Из дневника первого библиотекаря Инуры.

Теодора

Я замерла. Не двигаясь, в упор смотрела на Кловисса, неспособная даже моргнуть. Легкие отказывались подчиняться.

Горячими губами, Игнар покрывал мою кожу поцелуями. Я выгибаю спину, даже не сдерживая стона. Мир исчез, но только для того, чтобы загореться новыми красками, когда Игнар делает толчок.

— Ну что вы, дядя, — девушка широко улыбнулась, — будущая невеста! Церемония состоится только на этой неделе.

— Велассия, неужели Игнар вам до сих