Как поймать монстра. Круг третий. Книга 2 - Арина Цимеринг

– Мне жаль, Эшли. – Когда он подошел, Дудж уже перевернула Бена на спину. – Черт. Мне правда жаль.

Норман опустился на колени рядом с Беном, не отрывая взгляда от его лица. Смерть стерла с него злость и ненависть – оставила только раздраженную морщину между бровями, будто ей было не под силу ее убрать. Норман попытался стереть ее пальцем, разгладить брови. Раздражительность – не все, что было в Бене. Он был веселым. Ему нравились боевики. В Орегоне у него остались мама, которая названивала ему даже на заданиях, и две сестры.

Которые больше никогда его не увидят.

Это сделал он, Норман. Он.

– Эшли, нам нужно…

– Он не пытается нас убить, – перебил ее Норман, не сводя взгляда с лица Бена.

Это сделал Он – и в этом крылась хитрость всей этой ловушки. Ведь подготовительная часть ритуала долгая, но затем нож опускается одним быстрым движением… Норман же сам говорил так Киарану.

– Что?

– Мы должны повернуть ключ наоборот, – ощущая, как плач, который никогда не вырвется на поверхность, скребет в горле, хрипло сказал Норман. – Наоборот.

– Эшли, вы только что убили человека, я понимаю, но…

Норман поднял голову, поймал Дудж за запястье и дернул, заставляя посмотреть на себя. Та удивленно вскинулась, не ожидав от него грубости, но Норману было уже плевать. Она должна понять, пока не стало слишком поздно.

– Повернуть ключ наоборот, – почти зло повторил он, – это значит сделать все наоборот. Так он открывает эти двери.

Третья дверь – возведение статуй. Сделай все наоборот: разрушь их молотом.

Вторая дверь – место, заключенное в кольцо реки. Сломай идеальный круг, поставив плотину.

– И последний круг – это добровольная смерть двенадцати человек.

Первая дверь – они сами принесли себя в жертву, чтобы запереть тебя в костях. Сотри это: заставь их убить того, кого они не хотели бы потерять.

– Ему нужны двенадцать убийств?

– Двенадцать жертв, – глухо поправил Норман и закрыл Бену глаза. – Ему нужна жертва от каждого из нас.

* * *

Киаран слышал грохот собственного пульса.

И боялся, что тварь тоже услышит.

Он не хотел на нее смотреть, но не мог даже отвернуться: все мышцы забились страхом – не двинуться, не шевельнуться. Если она сейчас поднимет голову и прыгнет на него, как в тот раз, – Киаран даже не бросится в сторону, окаменевший от ужаса.

Тварь медленно шла по кругу. Ее тело изгибалось и дергалось, лоснящееся влажной чернотой в свете костра. Иногда она останавливалась. Резко замирала, словно прислушиваясь, – и продолжала идти. Чем ближе она ступала к Киарану, тем сильнее рвалось его дыхание. Казалось, вместо холодного воздуха он втягивал в себя вкус старой, забытой боли.

«Ты сидишь тут, – шепот миз Роген пробивался сквозь вату из паники и головокружения, – я отвлеку их, и тогда ты заберешься в дом. Ты все понял?»

Он не слышал ее – и она схватила его за щеки одной рукой, пальцы впились в челюсть.

«Скажи, что ты понял меня».

А потом она исчезла – и больше Киаран никогда ее не видел.

От случайной мысли, что мистер Райс тоже может попытаться отвлечь чудовище и Киаран снова окажется один, дыхание сорвалось совсем сильно – вышел сухой, надрывный всхлип. Тварь приподняла голову, и всхлип замер посреди горла.

Глаз у нее не было. В глазницах шевелились черные прожилки, мелко и мерзко ворочающиеся в глубине черепа.

У той, что его убила, глаз тоже не было.

Он не успел среагировать – пистолет, который отдал ему мистер Махелона, оказался бесполезен. Все, что он видел, – это черные зубы в распахнутой пасти за секунду до темноты.

Воздух перестал проходить в легкие. Киаран сделал вдох – и ничего не почувствовал. Воздух касался губ, дул в ноздри, обжигал горло, но не попадал внутрь. Легкие остались пустыми.

Сердце надрывалось так сильно, что вот-вот готово было разорваться.

Тварь наваливается сверху, и кожа под ее лицом шевелится, как осиное гнездо. Пасть дышит холодом и смертью.

Нужно уйти. Нужно постараться двинуться, сделать шаг, затем другой – и убежать. Он не может здесь оставаться!

Он слышит хруст собственных хрящей – и сразу же перестает слышать вовсе: только гул, как если бы череп опустили в реку подо льдом.

Круг чудовища подходил к концу – еще чуть-чуть, и оно окажется прямо рядом с Киараном. Звуков вокруг больше не было – только хруст его костей под чужими зубами. Мокрый чавкающий звук.

Беги. Беги. Беги отсюда, беги, ну же!

Киаран вздрогнул от металлического грохота – и не смог удержать свое тело, обернулся. Ровно в этот же момент монстр бросился на источник звука – но это оказалась лишь кастрюля, откатившаяся от удара о дерево. Удара?..

Когда холодная хватка сомкнулась на его руке, Киаран не смог вскрикнуть – чужая рука плотно закрыла ему рот.

– Дыши, – едва слышно, так, будто звука вообще не было, сказал мистер Райс.

Плещущаяся паника отступила, как волны от берега, – и Киаран смог втянуть воздух носом. Рука все еще крепко лежала у него на лице и держала за предплечье, но чужое присутствие рядом заземлило и разогнало воспоминания. Он не там, не в той чаще. На нем кровавая маска.

И сейчас ему нельзя двигаться.

Когда Киаран смог кивнуть – мышцы наконец неохотно послушались, – мистер Райс убрал руку, но ни на дюйм не отодвинулся. Только кивнул на лес.

В просветах между стволами возникли новые тени. Сначала две – сгорбленные, на четвереньках, резкие, словно рисунки углем в прыгающем свете костра. Потом еще. Они ступали без звука, пока не касались земли вытянутыми черными ладонями-лапами. Тогда ветки ломались под нечеловеческим весом, и звук хруста шел по коже Киарана горячей колючей волной.

Сначала две. Потом еще одна. И еще. Потом…

Он перестал считать.

Костер взмыл вверх за его спиной, и Киаран увидел, как чудовища медленно заполоняют поляну.

Самайн знал, что они где-то здесь.

И искал их.

* * *

Свет фонаря то и дело выхватывал кирпичные стены, выложенные вручную: плотно, ровно, с намеком на педантизм. Углы прятались в темноте – луч фонаря до них не добирался.

Справа, в каменной стене, покосившаяся старая печь была вмурована почти намертво. Она напоминала ржавую пасть: дверца погнута, заслонка сбилась с направляющих. Все железо потрескалось от старости и жара. Вокруг лежал толстый слой золы и капель, за столетия покрывшихся грязью. Кэл поковырял