Серые будни: Забытые Боги - Likitani

открытого столкновения степняки наверняка победят, отделавшись малой кровью. Радовало лишь то, что в стане противника наблюдалась явная разрозненность, а временами и практически открытая вражда. Привыкшие жить отдельными родами и семьями, кочевники не сильно горели желанием объединятся с соседями, на часть из которых затаили обиду ещё может быть их предки. Но даже это уже вряд ли сильно поможет Охотникам, перед Ущельем собралось никак не меньше трёх сотен степняков и они все ещё прибывали.

Хакару до этого не было особого дела. Парень старался побыстрее поужинать, чтобы потому успеть побольше поспать – его очередь нести дозор была второй, самое неприятное время, на взгляд брильемца. Только уснешь, как тебя уже будят. Отстоишь свою часть, доберешься до лежанки, только пригреешься, как уже снова вставать. Отвратительно… Радовало лишь то, что их десятку выпало нести дозор в лагере, не придется качаться в седле, патрулируя Ущелье, в котором к вечеру стало совсем не тепло.

От приема пищи, Хакара отвлекла музыка, вдруг раздавшаяся над лагерем. В последние дни, с тех самых пор, как отряд вошел в Покинутые земли, никто не осмеливался прикасаться к редким музыкальным инструментам, которые некоторые Охотники везли с собой. Тем удивительнее было слышать печальное журчание флейты сейчас, когда враг практически загнал отряд в западню.

Многие Охотники думали так же. Кто-то поднимался на ноги, чтобы рассмотреть смельчака, другие перешептывались между собой, обсуждая, насколько же бедолаге всыплет десятник. Хакар тоже глазел по сторонам, пока Ите вдруг не ткнула его в бок:

— Смотри, на скале!

Хакар пригляделся и действительно заметил человека, сидящего на камне вдоль одной из примеченных троп наверх, почти сливавшегося с темными скалами. В свете показавшейся краешком луны, острое зрение брильемца, хоть сколько-то помогавшее в сумраке, выхватило ужасный шрам на левой части черепа и длинные, откинутые на бок волосы. От удивления, парень промазал ложкой мимо рта:

— Это сотник Като! Он умеет играть на флейте?..

— И тебя только это удивляет? — голос Ите сквозил таким сарказмом, что Хакар в миг почувствовал себя последним идиотом.

Луна полностью вышла из-за туч и Хак разглядел за спиной сотника силуэты еще пары человек, хоть и не смог понять кто это:

— Либо Като решил поиграть для друзей, либо все это… часть плана?

— Каким образом игра на флейте поможет разведать Ущелье? — удивился Корнелл, подслушавший разговор.

— Подойди к сотнику и спроси, — хмыкнул Хакар и опустился на лежанку, укрываясь шерстяным одеялом.

Под тоскливые, но вместе с тем вселяющие надежду, переливы флейты, брильемец быстро уснул. Но даже во сне мелодия не стихла. Парню казалось, что сам ветер вторит незнакомой песне. Шум водопада затих, а потом зазвенел вновь, вплетаясь в музыку ветра. Даже молчаливые скалы, державшиеся до последнего, в какой-то момент присоединились к песне, роняя камни с вершин, что звучали как гул барабанов.

Хакар вдруг понял, что кто-то яростно трясет его за плечо. Парень распахнул глаза, решив, что уже его очередь становиться на пост, но вместо Дэла, которого он должен был менять, над Хаком нависла Ите:

— Вставай! Обвал начался!

Брильемец вскочил на ноги, не до конца понимая, что происходит. По ушам ударил грохот камней, действительно осыпавшихся со скал дальше по Ущелью. Дозорные, сторожившие покой товарищей наверху, со всех ног неслись в лагерь, раскинувшийся посреди долины. Была надежда, что до него обвал не дотянется.

Хакар подхватил лук, хотя понимал, что против стихии он не поможет, но просто стоять на месте во всеобщей суете парень не мог.

— Как это началось? — схватив Ите за плечо прокричал Хак.

— Не знаю! Я долго не могла уснуть, ветер сильно выл в скалах, а я его слушала! Кое-как задремала, совсем ненадолго, открыла глаза от шума, а тут это! — крикнула девушка, охваченная легкой паникой.

Хакар заставил себя остановиться и прислушался к шуму вокруг. Игнорируя крики и суету, а также грохот камней, он действительно различил яростный вой ветра над головой. Обернувшись к водопаду, парень заметил, что и тот ведет себя странно, хотя чтобы послушать и его пришлось бы подойти поближе.

— Это все Като! — крикнул Хакар, оборачиваясь к подруге. — Не знаю почему, но это он устроил!

— Что? Зачем ему!..

В какофонию шума сперва нерешительно, а затем все увереннее и увереннее, стала вплетаться уже знакомая мелодия. Като вновь играл на флейте, замерев в центре лагеря в окружении своих товарищей.

— Он опять колдует! — взвизгнула одна из сестер-северянок. — Хочет убить нас?!

— Молчать! — рявкнул Иво. — Сотник знает, что делает, прекратили вопить!

Стихия как будто тоже послушалась десятника и начала стихать. Като убрал флейту от губ и замер, озираясь по сторонам, будто ждал чего-то. Кам прогрохотали в последний раз, практически на границе долины, и стихли. Звон водопада тоже стал тише, лишь ветер все еще завывал в скалах, но было в его шуме что-то осмысленное. Хакар зашептал молитву Тенгеру – Богу ветра, надеясь, что неожиданно появившийся дух смягчиться и не станет карать людей, заявившихся в его логово. Насчет того, что рядом находился дух, а то и не один, брильемец даже не сомневался, ощущая их присутствие самим свои естеством.

Неожиданно флейта в руках Като задрожала и рванулась из ладоней. Сотник не пытался ее удержать, но на землю инструмент не упал. Подхваченная порывом ветра, она завертелась на месте, оглашая долину противным свистом. Но это продолжалось недолго, буквально через несколько секунд, вырывавшийся из флейты шум стал спокойнее, а затем и вовсе стал осмысленным. Создавалось ощущение, будто за инструмент взялся опытный музыкант, так давно не игравший на нем, что уже позабыл, как это делается. Но пальцы флейтиста еще помнили, как это делается, и теперь он быстро осваивался, вынимая из глубин памяти старые навыки, с каждой секундой играя все лучше.

Шум флейты вновь переменился. К всеобщему удивлению, над долиной вновь раздалась уже знакомая мелодия. Та самая, которую наигрывал Като. Но и она звучала недолго, резко стихнув через пару аккордов. Вместо нее тишину прорезал резкий, но вместе с тем певучий голос:

— Откуда… — слова шли из флейты, то и дело срываясь на музыку, но в целом, разобрать их было можно. — Тибий… давно играл на ней… откуда вновь?

— Фамильная реликвия, неожиданно пригодившаяся, спустя много лет, — хмыкнул Като. — Вы… дух этого Ущелья?

— Все так… — просвистела флейта. — Ул… Вой ветра… в кедровых